Я ненавижу тебя! Дилогия. 3 и 4 книги. Эльвира Осетина

серьезного богатого мужчины в деловом костюме, никак не вязался с образом вечернего парня-простачка…

      Лина никак не могла понять, зачем он играл? Для нее? Или это у него хобби такое? Соблазнять глупых медсестер, притворяясь эдаким простачком, а потом что?

      А потом ничего…

      И вообще о чем она думает, может он ее поимел и забыл уже давно? А она тут вся искрутилась и не спит, хотя, время уже четыре утра?

      Лина уже сто раз пожалела, что согласилась вчера вечером выйти на работу. Но звонила Алла Алексеевна, старшая медсестра, а ей не отказывают. Да и редко она звонит и просит. Вот и Лина согласилась.

      Поспать перед работой удалось всего один час.

      Уставшая и разбитая она еле добралась до клиники, чуть не проспав свою станцию в метро.

      Заступив на смену и выслушав от девчонок сплетней в пол уха, о том, что какая-то ненормальная пациентка после сложного перелома лодыжки требовала от хирурга, чтобы он ее отпустил домой и снял с вытяжки, и что самое интересное ее таки отпустили, и на вертолете куда-то увезли, правда, никто из девчонок не захотел ехать с ней, и наняли кого-то со стороны; Лина лишь вздохнула, покачав головой, и как обычно принялась за свою рутинную работу.

      Пациенты, уколы, процедуры, и так по кругу…

      Когда она, сверившись со своим графиком, зашла в очередную палату к пациенту, что уже давно лежал в коме, как ее резко кто-то схватил со спины, вдавив в свое, явно не маленькое и очень мускулистое тело, и закрыв рот ладонью, тихо произнес:

      – Привет маленькая…

      Лина еле сдержалась, чтобы не завизжать, от страха, и только когда услышала голос, то поняла, что это он, тот о ком она всю ночь думала.

      Герман, так и не отпуская девушку, прошел вместе с ней к столику и, вытащив из ее трясущихся рук приготовленный шприц, положил его на стол, а затем, нагнул ее, заставив ухватиться двумя руками за его край, и начал задирать ей халат.

      – Что, что т..ты делаешь? – дрожащим голосом прошептала Лина, еще до конца не отошедшая от испуга, которым наградил ее Герман, схватив у двери.

      – Хочу трахнуть тебя, детка, – выдохнул он ей в затылок, и, лизнув шею, стянул с нее трусики.