Две души. Испытание бытом. Надежда Соколова

гены!!!

      А вот теперь заводиться начала я. Это Верис – грязная рабыня? Это у данного толстого прыщавого ничтожества гены??? Да я им..!

      Ну конечно же, муж почувствовал. Он вообще чувствует любой мой настрой, особенно после перемещения.

      Быстрый взгляд на меня, мягкое:

      – Милая, ты не хочешь подняться к себе?

      И оставить тебя здесь развлекаться одного? Ну уж дудки! Но ответить я не успела: сестрица заверещала вновь:

      – При чем тут твоя оборванка жена, когда речь идет о моем безвинно пострадавшем сыночке???

      – Шонара, успокойся…

      А это уже Аренила. Пытается привести в себя дочь. Но, похоже, бесполезно: та уже закусила удила.

      У Варта странно сверкнули глаза, я почему-то припомнила в мелочах ситуацию с той беременной дурой, что высказывала претензии Ирме, и пожалела несчастную глупую родственницу: оскорбления жены черный маг никому не простит. Точно: муж повелительно взмахнул рукой, и дурища застыла соляным столбом с широко раскрытым ртом и перекошенным от злости лицом. Её сын изумленно вытаращился на мать и испуганно вжал голову в плечи. Правильно, мальчик, ты моложе, у тебя как раз инстинкт самосохранения сработал, хоть и слишком поздно.

      – Я, Вартариус ранос дорт Антариониус, глава рода Антариониус, – голос мага звучал громко и торжественно, – по праву оскорбленной стороны приказываю: навсегда лишить Шонару ранос дорт Анитераниус, урожденную Антариониус, способности общаться устно и письменно, пока она находится на территории моего дома, разорвать помолвку ее сына Зиманариуса ранос дорт Анитераниуса и оставить ребенка на мое полное попечение в этом доме с уже наложенной на него магической клятвой трудиться на благо данного здания и всех его обитателей, пока виновник полностью не осознает допущенной им ошибки и не получит добровольного и официального прощения от всех участников ситуации. И да будет так.

      Сверкнула молния, почему-то оранжевого цвета, женщина отмерла и в ужасе посмотрела на брата, пытаясь что-то промычать. Но тот равнодушно пожал плечами:

      – Сама виновата. То, что ты уже принадлежишь другому роду, не давало тебе никакого права повышать голос на меня и оскорблять мою супругу. Свободны оба.

      – Не понимаю, – я задумчиво закусила губу, сидя на постели рядом с мужем. – Ничего я в ваших обычаях не понимаю.

      – И что на этот раз? – Рука на моей талии. Голос… Как у объевшегося сметаной кота.

      – Она же больше не принадлежит вашему роду, ты сам это сказал. Её сын, получается, тоже. Но твоя власть на них все-таки распространяется. Почему?

      – Как ты там любишь говорить? Элементарно? Ты еще помнишь, где стоит по социальной лестнице наш род?

      – Угу. Второй после Императора.

      – Ну вот тебе и ответ. Я – авторитет, так, кажется, в твоем мире говорили?

      Почему говорили? И сейчас говорят…

      – Варт, а что такого ты сотворил? Ну то, что она