Неповиновение. Михаэль Бабель

молчал. Пока перед ним было два объекта – он и я – в них он ориентировался, но когда прибавился третий объект – суд, запутался в трёх соснах. Но он не виноват, что скрыли от него о неповиновении суду, чтобы крамольная зараза неповиновения не распространялась даже на психиатров.

      А далее проверка на интеллигентность:

      – Я не участвую в суде, молчу с закрытыми глазами. Поэтому меня доставляют туда. Когда доставят к вам, то и у вас не буду участвовать, – говорю с сожалением и виной в голосе, – но это не из-за неуважения к вам, вы не виноваты. Виноват только я – не признаю суд кэгэбэ…

      Доктор молчал.

      И последняя проверка – на юмор:

      – А вот который прислал приглашение, – спрашиваю, – его фамилия Фляйн?

      – Его фамилия Фальян, – глухо ответила трубка.

      – Тогда получается созвучное «тальян» («палач» на иврите)! – и я коротко и призывно хохотнул.

      Доктор не поддержал здоровый юмор.

      Проверка закончилась.

      Долго я смеялся потом, так долго, что совсем забыл, как распрощались.

      И начал ждать.

      Через неделю, 8.1.2006, вечером ко мне постучали.

      Полиция. Вошли двое: мужчина с бумажками и женщина с пушкой, и приклад в боевой готовности. Без лишних слов спросил, будут ли брать. Объявили о психиатрической проверке завтра в десять утра. Успела приковылять любимая, не слышала и не поняла, что происходит. Остановил её, иначе встала бы между мной и полицией. Спросили, буду ли утром дома. Сказал, что буду. Мужчина вышел на лестницу, долго звонил, вернулся и сказал, что завтра утром они придут за мной. Я предложил в девять. И они ушли.

      Пришли точно в девять. Я не предложил сесть, они стояли у двери и ждали меня. Приковыляла Любимая, присела. Когда кончил собираться, протянул к полиции руки. Они были готовы к такому повороту. Мужчина улыбался безрадостно. Женщина, с сожалением на лице, неохотно защёлкивала наручники со словами, что она не хочет это делать, и пару раз спросила, не жмёт ли. Любимая заревела без остановки, пряча лицо в руках. Мужчина пошёл вперёд и я за ним, а женщина успокаивала Любимую, что вернут меня через три часа.

      Утро пасмурное, серое. Обычные утренние пробки, машина продвигается медленно. Дорога длинная…

      Рисовать хотелось живое.

      Как вчера, когда эти ушли.

      Молча сидели двое

      Возле тёмного окна.

      Смотрели друг на друга.

      Видели, что с ними стало.

      Сравнивали с тем, что было.

      Хотели сказать главное.

      Но не знали, как сказать главное.

      Отводили глаза к тёмному окну.

      Окно давало передышку.

      Но не озарение, как сказать главное.

      Одна мысль сверлила:

      Как они бездарно прожили между собой!

      И почувствовали спасительное продолжение –

      Тяжесть расставания.

      Сладкую его горечь.

      И обошлось без слов.

      От окна возвращали глаза, полные слёз.

      И смотрели в глаза напротив, полные слёз.