Несбывшееся (сборник). Юрий Михайлов

их пастбища полностью забирают северные промзоны, где собираются строить комбинаты по добыче никеля, меди, редких секретных металлов. Вот-вот объявят о строительстве гигантского апатитового комбината: на стройку уже собирались ехать тысячи комсомольцев-добровольцев.

      Пацаны в детдоме не знали, что семья Степки выслана из Вологодской губернии, что его отец объявлен классовым врагом и что северный лесоповал, по заключению большевиков райпартячейки, поможет Петру Ивановичу, главе семейства, встать на путь исправления. Отец, грамотный крестьянин, окончивший церковно-приходскую школу, держал двух лошадей, столько же коров, поросят, всякой птицы по десятку-полтора голов, оборудовал пасеку на двадцать ульев, брал в аренду неугодья, косил траву и торговал зимой в райцентре сеном. Начальство в районе даже не спросило, как он умудряется кормить семью в десять ртов, где мал мала меньше и что все три его сына сумели закончить начальную школу. А старший, Кирьян, учился в семилетке, потом поступил в техникум потребкооперации, который год живёт в городе у брата священника деревенской церкви.

      Младшего из сыновей, Михаила, везли на Север в большой бельевой корзине. На перевалочном пункте Пётр Иванович долго проходил отметку о прибытии, и, наконец, все вместе сели в углу продуваемого сарая, построенного рядом с таким же дощатым вокзалом, поесть. Не бог весть что, но на местных станциях удалось выменять на хлеб, варёную картошку, солёные грибы и четверть молока последние домашние валенки, высокие, с утолщённой подошвой, с десяток пар шерстяных носков и варежек, которые бабушка вязала в деревне долгими зимними вечерами.

      Здесь-то Кирьяновы и приглянулись директору леспромхоза, расположенного на границе с финнами. Он говорил потом отцу семейства: «Вы, конечно, куркули, классовые враги, но уж больно ухоженные, по сравнению с другими, обуты, одеты в приличные одежды, не суетились, не орали – не выли, кипятку достали, малышу молока погрели, заботились друг о друге. Вот поэтому я и взял вас одних из всего товарняка в артель… Ничего, приживётесь, дети растут быстро, лесорубами их сделаю, дом построите, хорошо заживёте. А остальные пусть комбинат возводят, живут в бараках…»

      И дом построили Кирьяновы, да какой, с двумя приделами, амбаром и скотным двором, и хозяйством обзавелись, зажили почти так же, как и на старом месте. Конечно, тосковали по родным местам, близким людям, но отец не давал волю унынию, ибо верил: уныние, как и гордыня, такие же тяжкие грехи, о которых говорится в писании.

      Степан приехал из детдома после экзаменов за седьмой класс радостный, возбуждённый, всем показал свидетельство с большой гербовой печатью, потом они закрылись с отцом в светёлке и проговорили почти час. Степан мог бы пойти учиться в техникум, но, сказал отец семье, решили по-другому: «Придёт сын ко мне на лесопилку, до паспорта поработает подсобным рабочим, а там видно будет. Может, и лесорубом захочет стать. Только расставаться, как с Кирьяном, мы больше не будем…»

      …Перед финской войной