Хроники майора Корсакова. Том 3. Книга вторая. Илья Деревянко

питания. Я краснел, потел, невразумительно бормотал о неотложных делах, но ни та, ни другая не желали ничего слушать. Сам генерал в квартире отсутствовал, а посему не мог заступиться за подчиненного. (Вчера вечером он вылетел в срочную командировку в Питер.)

      В конце концов помощь все-таки пришла, в лице десятилетней Олечки – младшей дочери шефа.

      – Да отпустите вы человека! – не по-детски твердо потребовала она. – Неужто не видите, он страшно спешит! А вы сырость развели, за штаны ему цепляетесь. Не стыдно?!

      – А? – ошалело вытаращились мои невольные мучительницы.

      Воспользовавшись их замешательством, я пулей вылетел на лестницу и, перепрыгивая через три ступеньки, помчался вниз к ожидающей у подъезда машине…

      У «офиса», косясь на часы, переминался с ноги на ногу один из недавно виденных мною подручных Логачева.

      – Идемте, полковник, Вас ждут, – пробасил он, – о машине не беспокойтесь. За ней присмотрят.

      – Да кому она нужна?! – презрительно фыркнул я, имея в виду свою неказистую, видавшую виды «девятку». – На подобную рухлядь ни один угонщик не позарится!

      – Зато могут бомбу подложить, – невозмутимо возразил логачевец и повторил: – Идемте!

      Вместе с ним мы зашли внутрь здания, миновали просторный холл с пустующим столом охранника и неработающим турникетом, прошли мимо двух кабин лифтов и по узкой лесенке спустились в полуподвал, до половины заставленный какими-то коробками.

      – Минуточку, – подручный надавил ладонью на выступ в углу. Кусок стены бесшумно скользнул в сторону, открыв третью кабину, с виду ничем не примечательную.

      – Прошу, – когда двери раздвинулись, вежливо предложил мой сопровождающий и, зайдя следом, нажал кнопку «-8». Других (без знака «-») на панели управления просто не было. Спустя секунды двери вновь раздвинулись, мы прошли метров двадцать по прямому выложенному плиткой коридору и уткнулись в пластиковую дверь в тупике, одного цвета со стенами, практически не отличимую от них.

      – Прошу, – набрав на небольшом пульте комбинацию цифр, вновь повторил логачевец.

      Дверь распахнулась, и в нос мне ударил тяжелый, смешанный запах горелого мяса, пота, каких-то медикаментов и человеческих испражнений. За дверью находилось обширное помещение, поделенное невысокими барьерами на пять отсеков разных размеров. В одном, дальнем, зловеще возвышалась работающая кремационная печь, в другом размещались четыре стальные клетки, в третьем стояли три оцинкованных стола со специальными зажимами для рук и ног, четвертый представлял собой подобие комнаты с диваном, креслами, чайным столиком, видеодвойкой. И, наконец, пятый являлся точной копией средневековой камеры пыток, в углу которой виднелась массивная, чуть приоткрытая крышка канализационного люка… (Так вот откуда запах дерьма!)… В четвертом отсеке вольготно развалились в креслах полковник Логачев и генерал Нелюбин. А трое подручных Васильича аккуратно пристроились на краешке дивана, готовые в любой момент сорваться