Восемьсот Шестьдесят Семь. Киноповесть. Максим Геннадьевич Щербаков

сидят человек десять матросов трюмной команды. Над ними, сидя на ящике, дымит папиросой Федоров. Он наклоняется, водит пальцем по карте, недоверчиво посматривает на бестолковых матросов.

      ФЕДОРОВ

      Когда откроют горловины бортовых коридоров, через нижние бортовые отсеки в кочегарки начнет поступать вода.

      (Семену)

      Слушаешь? Слушай! Важно сразу запустить помпы и турбины. Корабль-то ваш вышел вертлявый. Перевернетесь к ядрене фене.

      Еремеев показывает на большой вентиль на стене.

      ЕРЕМЕЕВ

      Разрешите спросить, господин указатель?

      ФЕДОРОВ

      Валяй.

      Еремеев показывает на один из кранов водоотливных магистралей.

      ЕРЕМЕЕВ

      Так что, его, вентиль этот, сразу закрыть или после того, как помпа включится?

      Федоров с досады сплевывает, встает, безнадежно качает головой. Неожиданно матросы вскакивают, вытягиваются – мы видим Неманова. Федоров тушит папиросу о пожелтевший ноготь, идет к выходу. Вслед ему доносятся слова Неманова.

      НЕМАНОВ (O.S.)

      Это что за майдан?

      НЕКРАСОВ

      Изучаем антикренную систему, господин старший боцман.

      НЕМАНОВ

      Толку-то, что изучаете, олухи. После приборки, как вода с палубы пошла, чуть корабль не уронили.

      (грозит пальцем)

      Старший офицер просил вас, чертей, предупредить, чтобы выравнивали с умом, понятно?

      НЕКРАСОВ

      Так точно, господин старший боцман, понятно.

      ЕРЕМЕЕВ

      Не извольте беспокоиться, господин старший боцман. Все в акурате будет.

      НЕМАНОВ

      Ну-ну… К этому…

      (вслед Федорову)

      У меня веры нет. А с вас я шкуру спущу.

      Неманов растворяется в темноте трюма, матросы молча переглядываются, один достает кисет с махоркой и сложенным газетным листком, отрывает четвертушку, начинает скручивать папироску.

      EXT. ВЕРХНЯЯ ПАЛУБА А-3. ДЕНЬ.

      Федоров поднимается на верхнюю палубу. Там полным ходом идет уборка: матросы песком драят палубу, чистят медные части, обтирают пыль. За работой наблюдает Метц.

      МЕТЦ

      Три, три, Денисенко. Чтоб блестело, как чертов глаз! Некрасов, ты чего же, угодник, поперек ее водишь? Бабе своей так води. Палубу вдоль драють. Коновалов, покажи ему.

      Храповицкий подходит к Еремееву, проводит по поручням пальцем в белой перчатке. На перчатке остается грязный след.

      ХРАПОВИЦКИЙ

      Эта что такое, матрос?

      ЕРЕМЕЕВ

      Виноват, вашскородь.

      Круглые на выкате глаза Храповицкого смотрят на Еремеева, не мигая. Храповицкий отворачивается, чтобы идти дальше, когда Еремеев пытается объяснить.

      ЕРЕМЕЕВ

      Так что это… ветошь, вашскородь…

      Храповицкий оборачивается.

      ЕРЕМЕЕВ

      Ветошь кончилась. Господин унтерцер приказали, чтобы поручни грязными тряпками не марали.

      Храповицкий подходит к Еремееву, снимает с него фуражку, проводит ей по поручню, отдает испачканную фуражку Еремееву.

      ХРАПОВИЦКИЙ

      Выполняй.

      Еремеев