Змеиный узел. Влад Костромин

и хватая за рукав Андрюху.

      Опалив брови и часть волос на голове, вытащил ошалевшего друга на улицу.

      – Погреб! – рванулся он обратно. – Надо затоптать огонь!

      – Ведро ищи и воду набирай! – скомандовал я.

      Пока он бегал за ведром, загорелись сухие деревянные стены и потолок.

      – И когда это было? – уточнил Андрей Иванович.

      – В декабре, двадцать второго – как раз в день зимнего солнцестояния.

      – Попало вам от родителей?

      – За погреб Андрею запретили отмечать день рождения. Пришлось в бане Родиных справлять с тремя банками самогона, флягой браги и большим тазом забродившего березового кваса.

      – И это все? – спросил Андрей Иванович. – Я про погреб, а не про закуску.

      – Где-то через месяц, это получается в январе, на крыше конторы стал по ночам появляться какой-то странно одетый карлик. Мочился на прохожих, матерился прокуренным басом и блеял, как козел у таджиков.

      – Мальчик? Он тогда еще жив был?

      – Да, Мальчик. Он в марте где-то удавился.

      – А точнее когда? Не помнишь?

      – В начале марта, мне кажется. А это важно?

      – В таких делах важно все, – следователь что-то пометил в блокноте. – Продолжай, ты прямо как книгу рассказываешь – заслушаться можно.

      – Андрюха прибежал к нам домой: Слышал, на конторе какая-то тварь завелась? – спросил он.

      – Да ну, брехня это все, – отмахнулся я.

      – Не брехня! Вова-Клопик видел, и Сашка Газон, и Васька Жарик и Машка видели и Куприянов Сашка, – начал перечислять Андрюха.

      – Кто это такие? – вновь уточнил Андрей Иванович.

      – Клопик – кинобудчик наш, он же почтальон Печкин; Сашка Газон и Жарик на одной улице с таджиками живут, только к карьеру ближе; Машка – это бабки Максиманихи средняя дочка; Куприянов – сосед, что через дорогу он нас на углу жил, который сгорел, – перечислил я.

      – Куприянов тоже видел этого карлика?

      – Андрей мне так сказал, я сам не знаю, если честно.

      – Рассказывай дальше.

      – Давай вечером покараулим, посмотрим? – предложил Андрюха. Я подумал и согласился с ним. Неделю мы караулили возле конторы, но никого не видели. А вот на восьмой вечер какой-то непонятный силуэт показался на крыше. Обматерил он нас сверху и начал бросаться снежками. Андрей обиделся и бросился в него кирпичным половинником.

      – Откуда он взял кирпич? – перебил меня следователь. – С собой принес?

      – На крыльце лежал. Им дверь приваливали, чтобы не закрывалась от ветра.

      – Понятно. Попал?

      – Промазал, но лист шифера проломил. Карлик расхохотался и продолжил обзывать нас, перемежая мат мерзким блеянием. Давай сваливать, – решил я. – Надо бате сказать. Мы пошли к нам домой. Дома я рассказал отцу про это. Он взял ружье и поехал с нами к конторе.

      – Почему не пошел? – уточнил следователь.

      – Я откуда знаю? У него спросите. На машине быстрее, чем по снегу. Мы доехали до конторы.

      – Где? – спросил отец.

      – Вон там