Джинны из хурджина. Байки, миниатюры, рассказы. Голиб Саидов

я время от времени помогаю этому процессу искусственно. И вот, наконец, настает тот день, когда всё ненужное исчезает, обнажая идеально чистую и гладкую головку, и вчерашний «гадкий утенок» во всей своей красе является изумленному взору, преобразившись в красавца-лебедя!

      По-видимому, мужская природа всё-таки изначально слаба и легко подвержена женским уговорам. Это зафиксировано мною уже в пятилетнем возрасте. Я сдаюсь, приспуская свои детские трусики и капитулируя на радость победителю. Лия внимательно и с интересом рассматривает этот странный довесок, который сейчас ей кажется таким необычным и смешным. Однако вскоре она, то ли от смущения, то ли от стыда отводит глазки и мгновенно с головой скрывается под одеялом, коварно и предательски оставив меня с… «носом».

      – А ты?! Теперь твоя очередь! – чуть не кричу я, чувствуя, как какой-то непонятный комок подступил к самому горлу и крепко сдавил его.

      Одна из первых обид. О подушку глухо разбиваются две крупные слезинки, расплываясь по ней большими мокрыми пятнами. Боже мой! Успокойся малыш и побереги свои слезы: тебе не раз ещё придется расстраиваться в этой жизни по разным причинам, а потому – поверь мне – это ещё далеко не самая страшная измена.

      Пройдет несколько лет, и мы оба станем взрослыми. Лия, превратившись со временем в настоящую фотомодель, с высокими точеными ножками, тонкой талией и дразнящими округлостями в соответствующих местах, ещё долгое время будет жить в том же доме, напротив, заставляя грезить и захлёбываться собственными слюнками каждого мальчишку из нашей округи.

      Это не наш двор, однако, даже поверхностное знакомство в небольшом городе, тоже требует соблюдения этикета. А потому, иногда, когда мы совершенно случайно встречаемся, я неизбежно первый, киваю ей головой и произношу вежливое «Здрасьте!», на которое она тоже, улыбаясь, свободно и совершенно раскованно бросает своё дружеское: «Привет!». И – как ни в чем, ни бывало – мы расходимся.

      И всякий раз, я ужасно терзаюсь одной и той же мыслью: «Интересно, а помнит ли она?»

      Мне кажется, что – помнит…

      Двор

      На фоне двора… Конец 60-х гг ХХ в. Фото из личного архива автора

      Как до обидного мало, оказывается, сохранилось картинок детства! Тех, что являются самыми чистыми и светлыми. Не замутненные ничем, никаким влиянием из мира взрослого, чужого и – как вскоре придётся убедиться – жестокого, полного лжи и коварства. Так хочется поглубже и понадежней спрятать их от этого мира. Для того, чтобы иногда, когда уже совсем станет трудно дышать, нырнуть туда за очередной порцией кислорода. Я с удовольствием хотел бы там остаться, но, к сожалению, мне пока это не удается.

      Как тот ныряльщик, которого нужда заставляет в очередной раз погрузиться глубоко под воду с тем, чтобы, получив со дна морского заветную жемчужину, поднять её с собою в тот мир, где она будет обменяна на какие-то совершенно ненужные вещи, а кроме того, потускнеет вскоре и сама от прикосновения