Две жизни. Павел Борисов

не могу, я сопьюсь, я помру… И дело ведь не в том, что боялся этого, нет! Может быть, даже хотел, прости меня, Господи – к тебе, к тебе, милая… Взмолился, потому что понял, что это будет самой большой и, понятно, что последней слабостью в моей жизни… Ты всегда полагалась на мою силу, а возможно просто мудро формировала во мне это, такое необходимое каждому мужчине качество… Наверное, именно это и остановило меня в тот момент и, теперь-то я это знаю – твое активное вмешательство, родная. Со следующего дня я забыл, что такое пить. Нет, сейчас-то, по прошествии времени, уже бывает, но в разумных пределах.

      Эта книга в добрые назидания…

      С этого они и начались.

      Я помню, как незадолго до "События", а сейчас я понимаю, что это – действительно было главное событие в моей жизни, потому что тогда я ощущал, что жизнь-то по существу закончилась… Это позже я понял, что она все же продолжается, просто разделилась как бы на две части – до и после – одну счастливую – с тобой, другую – сложную – без тебя… Так вот я помню, ты сказала: "…когда человек болеет, организм четко показывает, что ему не нужно или вредно…". Я помню, как вошел в палату, только что затушив перед этим сигарету, и как ты отправила меня в санузел чистить зубы – этого запаха ты уже переносить не могла…

      Вот! Что мне было трудно сделать, так это бросить курить. Сколько раз пытался – хватало только до вечера, потом внутри что-то начинало шебаршить и ломаться… На этом весь опыт и заканчивался – ааа… – в следующий раз… Ну, а здесь – совершенно нереально… Вчера в пьяном угаре и безысходности – сегодня в здравом состоянии что-то для себя решить на будущее… Уже победа, потому как таким образом возвращаешься в реальность! По сути, вылет из алкогольного штопора – настоящий шок, просто полный… как?.. Но! Случилось… Поэтому-то и говорю: "Родная, а курить бросить?" Вопрос задан – вопрос повис в воздухе…

      На следующий день я не взял в рот ни одной сигареты.

      Мой Рубиновый Ангел! Вот так я и привязал тебя к себе, вот так я и привязал тебя к этому миру, любимая! Пока я здесь живу… Как, собственно, привязаны все Святые в этом пронизывающем Дух и Материю Мире – нашими бедами и надеждами…

      Так вот о книге… Она будет написана. И, в принципе, наверное, на этом в дальнейшем можно было бы и закончить… Закончить все… здесь… ан!.. знаю, милая! Ведь при тебе все создавалось, нет! – рождалось… Эти проекты… Они должны появиться на свет. Ведь ты была и первым моим слушателем и читателем, и первым добрым критиком, ты, ты, ты… не уйду… – все, как скажешь, любимая…

      Как же мне трудно без тебя…

      Ты мне наказала писать… Да нет! Пожалуй, вернее будет сказать, я вместе с тобой, или благодаря тебе почувствовал эту необходимость… Потому-то и обозначено на обложке – "книга, написанная мной и моим ангелом". Я есть – форма, ты – содержание… "Tak, to prawda…"

      А КСТАТИ –

      ты приняла мою некую причастность к этой национальности. Именно приняла, потому что хотя и имела польскую фамилию, принадлежностью к естественному, отдельному и уникальному пласту, который отведен