Великий маг. Юрий Никитин

потомству с помощью букв, то к началу века НТР этот процент практически не изменился. Ну, разве что несколько сотых или десятых долей процента стали занимать только что изобретенные методы фотографии и кино. Но затем – лавина… Сейчас же, прошло едва больше сотни лет с начала НТР, а ситуация поменялась на противоположную! Девяносто девять процентов информации хранится уже в виде гифов, джипегов…

      Я покровительственно усмехнулся.

      – Рад, что вы в них разбираетесь, хоть и удивлен. Но, позвольте поправить, у вас старые сведения. Джипеги, как формат, устарели и давно заменены более прогрессивным оотеком. Но, простите, что перебил, вы правы. Сейчас все в фото и видео. Как говорится, в цифре: не выцветает, не устаревает и не теряет качества при перекопированнии. На долю букв едва ли процент. Да и тот катастрофически тает! Зато все сокровища библиотек, музеев, архивов – на одном-единственном харде!

      Кристина наблюдала, как я проводил Томберга на лестничную площадку, где еще раз объяснил, как инсталлировать, чтобы «Ворд» не потерялся, а когда вернулся, произнесла мягким голосом:

      – А вы его любите, Владимир Юрьевич.

      – Ну, просто соседи.

      – Любите, – повторила она. – Очень милый старик. Интеллигентный, деликатный.

      – Да уж, – согласился я. – Чуть глаза не вывихнул, стараясь не смотреть на ваши голые сиськи.

      Она удивилась:

      – А вы что-то имеете против моих сисек? Тогда я накину что-нибудь!

      – Нет-нет, – сказал я поспешно. – Я к ним совершенно равнодушен. Ну просто совершенно.

      Она вскинула брови.

      – Что, такие… незаметные?

      – Совсем напротив, – возразил я. – Но ко мне не раз в пещеру залетали всякие видения. Помню, когда я был святым Антонием… да и раньше бывало…

      – Святому Антонию насылали, – поправила она. – Сатана присылал. А я вот пришла сама!

      Я улыбнулся пошире.

      – Знаю, к самым важным персонам Сатана являлся лично.

      Она расхохоталась, рот у нее показался мне красным и горячим, как вход в адскую печь.

      – О, вы собираетесь сопротивляться?.. И надеетесь устоять?

      Она смотрела победно, холеная, роскошная, с нежным и мягким телом, созданным для грубого хватания мужскими руками и одновременно упругим, сочным, почти спортивным и от этого еще больше сексуальным. Я смерил ее эротичную фигуру как можно более холодным взглядом. Как бы идиоты ни доказывали, что голая женщина вызывает меньше полового интереса, чем одетая или полуодетая, но все это фигня. Раздетая уже своим видом говорит, что стоит только протянуть руку… а мне так и вовсе сделать повелительное движение пальцем.

      Ни фига, сказал я себе угрюмо. Это будет ее победа, а не моя. Раз норовит меня трахнуть, то по всем канонам надлежит сопротивляться. Да и вообще как-то подозрительно. Всякий знает, что бесплатный сыр в мышеловке достается только второй мышке.

      Она правильно оценила мое угрюмое молчание, улыбнулась, произнесла загадочно и томно:

      – Да,