Великий маг. Юрий Никитин

несколько труднее… ну, хоть на полпроцента, говорить обо мне то же самое. Чуточку неловко, что ли, говорить, что я дурак и скот, если за минутным разговором убедился, что я вообще-то умею говорить, а не бросаюсь с лаем.

      Она слушала с непониманием, возразила:

      – Так это ж хорошо!

      – Нехорошо, – ответил я. – Я не хочу никого перевербовывать на свою сторону таким макаревичем.

      – Но почему? Почему, если шанс подворачивается сам? Да все бьются за влияние! Вот тысячи учебных пособий с лекциями и диаграммами, как привлечь внимание! Как создавать дополнительные шансы, чтобы на свою сторону еще одного человека, еще одного… А вам эти возможности сами лезут в руки!

      Я пожал плечами.

      – Объяснить такое трудно, понимаю. Просто примите это.

      – Но кто оценит ваше бла-а-а-агародство? Да никто просто не поймет! Даже я не понимаю, а я на вашей стороне! О вас, знаете, уже какие слухи?

      Я отмахнулся.

      – Плевать. Я сам свое бла-а-гародство, как вы говорите, ценю достаточно высоко. И перемена в мнении о моей персоне пары сотен или тысяч милых и пушистых того не стоит. Хрен с ними! Я все равно их изменю, хотят они того или не хотят. Вернее, не их, они уже конченые, но их дети… это уже мои!

      Она смотрела с непониманием, я начинаю лыбиться, скоро захохочу, ее брови всползли на середину лба.

      – Кристина, – сказал я весело, – вам трудно поверить, что я в самом деле придерживаюсь такого образа жизни, который декларирую?.. Но это так. Поверьте, работать будет легче.

      – Я не понимаю, – сказала она с некоторым раздражением, – зачем эти добавочные трудности.

      – Это моя пещера, – объяснил я.

      – Какая пещера?

      – Или гора, если хотите. Думаете, я первый, который попал в эту ситуёвину? Да всякий, который хотел кардинально изменить мир, уходил вот в такую изоляцию. Только раньше в пещеры, леса, пустыни, как всякие христосы, будды, мухаммады и тысячи других подвижников, а сейчас люди покрепче. Я могу и в центре города отгородиться от милых и пушистых, от которых не мог отгородиться Христос или Будда. А я вот могу!

      Звякнул телефон, я посмотрел на Кристину, не стал голосить, а дотянулся до трубки.

      – Алло?

      – Володенька, – послышалось из мембраны торопливое, – у тебя есть дистрибутив «Ворда»? Стыдно признаться, но я ухитрился запортить…

      – Нет проблем, – заверил я. – Если хотите, могу даже установить.

      Он сказал еще виноватее:

      – Что вы, что вы, Володенька!.. Я и так вас напрягаю. От дел отрываю. Я уж сам как-нибудь одним пальцем. Только бы не забыть, в какую директорию он, мерзавец, вписывает сам себя, чтобы от меня спрятаться… По умолчанию, как вы говорите, гад, всегда пользуется этой уловкой. Когда к вам можно?

      – Да хоть щас!

      – Спасибо, Володенька!

      – Не за что, – ответил я.

      Он еще рассыпался в благодарностях, называл меня спасителем, в самом деле беспомощный при самых пустяковых сбоях в компе, Кристина унесла чашки, я слышал, как на кухне полилась вода, зазвенела посуда. Неужели