Принимая во внимание. Станислав Рем

3 марта, 1969 года.

      Степан Степанович Аврамеев, первый секретарь Амурского обкома партии, из-под лобья, хмуро смотрел на медленно собирающихся членов обкома. Сегодняшнее заседание было созвано в экстренном порядке. Все члены обкома добраться в указанное время, до начала заседания, наверняка, не успеют. Особенно из дальних районов области. Потому придётся часть информации сообщать вторично.

      Степан Степанович тяжело вздохнул: а что поделаешь?

      Наконец, зал на две четверти заполнился людьми.

      Аврамеев поднялся на сцену, прошёл в президиум, занял своё издюбленное, постоянное место, под портретом Ленина, разложил на столе бумаги.

      Время шло. В зале, потихоньку, между собой переговаривались делегаты, искоса поглядывая на «первого». С обеих сторон от Аврамеева расположились секретарь Благовещенского горкома Сыроватенко, руководитель Тындинского райкома Глушков, начальники областных управлений УВД и КГБ, трое членов обкома партии из Магдагачинского и Зейского районов. А Степан Степанович всё молчал. Он не знал, с чего начать. А начинать следовало.

      Аврамеев ещё раз просмотрел телеграмму. Мысленно выругался. Если бы ЦК промолчало, как и раньше, никак не отреагировало на происшедшее, или отреагировало, но, только наверху, то он бы как-то справился с ситуацией на месте. Самостоятельно. Ну, пошли бы слухи, да и бог с ними. Пресекли, впервые, что ли… Вон, в Сковородинском районе в прошлом году, по осени тоже стычка с китаёзами произошла, до крови дошло. И ничего. Поболтали – позабыли. Секретарю парторганизации и председателю колхоза по машине выделили, так те сами всем рот прикрыли. И тут бы справились. Так нет же, б…, – мысленно выматерился первый секретарь обкома, – Открытая нота протеста, чтоб их…

      На столе, перед Степаном Степановичем лежал текст заявления ЦК КПСС, который завтра должен был появиться в центральной прессе. По причине опубликования, которого, как он предполагал, в городе, а может и в области, особенно в приграничных районах, могла начаться паника.

      Правительственную телеграмму Аврамеев получил полчаса назад. Как и секретари других обкомов. За прошедшие полчаса Степна Степанович весь текст буквально вызубрил, вбил в свою память. Потому, как, в отличие от других обкомов, данное послание касалось его области самым непосредственным образом.

      Рука медленно провела по полоскам текста, приклеенным на официальный бланк. Пальцы с силой вжимались в лист, словно пытаясь прочувствовать выпуклость букв, вбитых в неё:

      «…Советское правительство заявляет правительству Китайской Народной Республики следующее:

      2 марта в 4 часа 10 минут московского времени китайские власти организовали на советско – китайской границе в районе пограничного пункта Нижнее – Михайловка (остров Даманский) на реке Уссури вооружённую провокацию. Китайский отряд перешёл советскую государственную границу и направился к острову Даманскому. По советским пограничникам, охранявшим этот район, с китайской стороны был внезапно открыт