Страсти по Чернобылю. Владимир Губарев

на мой взгляд, напрасно. Тот же академик Велихов, который бродил по коридорам, другие ученые. Пожалуй, лишь Акимов, инженер из дежурной смены, попытался разобраться, что же именно произошло. Он пошел осмысленно к поврежденному реактору, и его показания были самыми ценными. К сожалению, он получил огромную дозу, умер одним из первых.

      – Могли бы вы подвести какие-то медицинские итоги аварии в Чернобыле? Хотя бы не в целом, а в вашей области?

      – В отношении диагноза лучей болезни и помощи пострадавшим, думаю, все было очень прилично, на высоком уровне. И мир это оценил, выразив нам благодарность в 1988 году, когда подводились первые итоги ликвидации аварии. Мировые ученые пришли к единодушному выводу, что мы приложили максимум возможных усилий, чтобы помочь людям. Одобрили они и ту предельную дозу, которую мы определили для аварийных работ, – 25 бэр. Споров, признаюсь, по этому поводу было много – ведь у военных было установлено 50 бэр. Что греха таить, мы подстраховались. Нам нужен был трехкратный запас. Так и получилось: были люди, которые превышали 75 бэр. К счастью, это были единицы.

      – Избежать просчетов ведь невозможно?

      – Но многое можно и нужно предусматривать! Авария не может планироваться. Если уж случается, то необходимо определять ее масштабы и определять реальные меры. Если нужно установить 5 бэр, то их нужно и устанавливать. Если 25, то 25. Главное, не посылать в опасную зону сто человек, если достаточно и десяти. В этом у нас ошибок и недостатков было много… И еще. Обидно, что были люди, которые вводили общественность в заблуждение и пытались делать на Чернобыле политические карьеры.

      – Таких я знаю множество!

      – И очень часто оскорблялись настоящие профессионалы и решительные люди.

      – Кого бы вы назвали в первую очередь?

      – Леонида Андреевича Ильина, директора Института биофизики. Он не позволил эвакуировать Киев, и за это ему памятник нужно ставить, а на Украине его чуть ли не «персоной нон грата» сделали, обвинили во всех грехах. На самом деле он спас тысячи жизней, потому что если бы город отправили в эвакуацию, то люди гибли бы в пробках от удушья, от выхлопных газов, наконец, от стресса.

      – Я был свидетелем, как два академика Ильин и Израэль заверили руководство Украины, что трагедии с Киевом не случится!

      – Они взяли ответственность на себя, а это дорого стоит! К сожалению, у нас не прислушались к выводам Международного Чернобыльского проекта, который был осуществлен через пять лет после аварии. Из-за этого сегодня страдают дети и на Украине, и в Белоруссии, и в России. Тогда не было по-настоящему просветительной работы, и за это пришлось расплачиваться. Надо было давать детям сгущенное и сухое молоко, а не свежее. Временно не давать овощи и фрукты. Но матери все делали наоборот, не подозревая, что наносят вред своему ребенку. Они увеличивали лучевую нагрузку от нуклидов. К сожалению, в обществе не было доверия к специалистам, людей убеждали, что они говорят неправду. На самом деле не мы врали, а те, кто нас обвинял во всех