Без срока давности. Нора Робертс

словно за ними подглядываешь. Их профессиональная и семейная жизнь начиналась в городе, сотрясаемом войной. Поженились они в дедовом доме. Не надо было тратить на это время, но…

      – Чудесная история.

      – Чудесная. Теперь понятно, почему дом так много значит для мистера Миры.

      Ева натянула ночную рубашку и забралась в постель.

      – Сенатор с Мэнди поженились в «Паласе» – задолго до того, как ты его купил. Устроили большой пышный прием.

      Когда Рорк лег рядом, Ева повернулась к нему.

      – Ты ведь тоже мог устроить большой пышный прием в честь нашей свадьбы. Почему не устроил?

      – Тебе бы не понравилось. – Он обнял Еву и притянул к себе. – К тому же я хотел, чтобы наша совместная жизнь началась в самом важном для нас обоих месте – дома. Хотел, чтобы это счастливое воспоминание осталось здесь навсегда – как та картина, которую ты мне подарила, где мы с тобой стоим под цветущим деревом в день нашей свадьбы.

      Ева вздохнула.

      – Может, у нас и получится, – пробормотала она.

      – Что получится?

      Но Ева уже провалилась в сон.

      Глава третья

      Ева скользила на грани между сном и явью. В мозгу роились короткие и странные видения, сплетаясь друг с другом и тая, словно клубы дыма.

      Несмотря на туманную процессию снов, скорее нелепых, чем пугающих, ей было тепло, уютно и спокойно. Поэтому, когда Рорк отодвинулся, она вновь прижалась к нему, цепляясь за это тепло, уют и спокойствие.

      Он легко коснулся губами Евиного лба и осторожно разжал ее руки.

      – Не-ет… – пробормотала она.

      – Спи, – шепнул Рорк и хотел убрать ее руку, но она обняла его крепче.

      – Рано. Еще темно. Не уходи.

      – У меня голографическое совещание через…

      Еве было все равно. Она повернула голову и нашла в темноте его губы.

      Ей хотелось не просто пробудить в нем желание, а испытать тихую, шелковистую радость единения, пока мир не проснется и не затянет их в жесткую и слепящую действительность. Слиться с ним в широкой постели под окном в потолке, прежде чем сквозь стекло вползет холодный рассвет.

      Рорк почувствовал, как Ева вздыхает, целуя его в губы. И этот поцелуй мерцающим мостиком соединил день с ночью, наполняя тело любовью, словно расплавленным золотом. Ева легла на него – тело к телу, сердце к сердцу, губы к губам.

      Рорка завораживали гибкие линии ее стана, гладкая кожа, упругие мускулы. Его руки сначала бесцельно блуждали, затем скользнули под тонкую рубашку, в которой она спала. Лаская стройное Евино тело, Рорк думал, что стал бы абсолютно счастлив, а мир – совершенен, если бы это мгновение растянулось на вечность.

      Потом Ева поднялась, стянула через голову рубашку и приняла его в себя.

      Наслаждение усилилось одним резким, жарким скачком, а затем перешло в мягкую равномерную пульсацию, похожую на биение сердца – доказательство того, что оба они живы. Две тени во тьме, окутанные тайной, омытые тишиной, околдованные друг другом. Ева раскачивалась, раскачивала его, приближая их обоих