Небесный огонь. Ариадна Борисова

мстить за ту детскую драку из-за тальниковой вязанки, когда ты так же угрожал топором. За тот страшный удар… Скажу честно: я восхищался тобой! Я и теперь восхищен.

      Поправив пояс, задвинул меч за спину и ухмыльнулся:

      – Ты сумел надуть всех! Ведь мы с Топпо… – он вспомнил, что имя покойника не называют вслух, – мы с другом, как вся Элен, вначале поверили, что в Олджуну впрямь вселился Йор. Ох и мудреную же ты придумал уловку, чтобы увести жену Тимира! Друг мой видел, как вы с Олджуной кувыркались на холме…

      Глаза Соннука неистово сверкнули, и Кинтей заторопился:

      – Ты похитил баджу собственного отца, я – твою названную сестру. Илинэ пока что никому не принадлежит. Кто из нас больше преступил закон? Я сватался к ней. Ее нянька Лахса… ваша приемная матушка отказала сватам. А я не приемлю отказов. Хочет или не хочет Илинэ, она станет моей женой. Не беда, что согласия с невестой у меня пока нет. Привыкнет. Полюбит, может быть… Мало ли в Эрги-Эн крадут невест? Многие для того и едут на торжища. Я не жесток, и я люблю ее. Ты будешь доволен зятем. Видишь – не скрываю от тебя ничего. Мы еще славно погуляем на свадьбах – твоей и моей!

      Он чуть повременил и убедился, что гроза миновала.

      – Надеюсь, ты больше не злишься, Атын?

      – Я не Атын.

      Обдумывая ответ, Кинтей искренне удивился:

      – Кто же тогда?

      Растерянно уставился на спину того, кого считал Атыном. Любовник Олджуны молча занялся прерванным делом. Он был похож на сына кузнеца, точно отражение. С маленькой разницей. Не понять, в чем.

      – Его зовут Соннук, – сказала женщина, и тот, не поворачиваясь, нехотя пояснил:

      – Я – близнец Атына. Сразу после нашего рождения кузнец отдал его Лахсе, а меня – в другой аймак. В Элен обо мне никто не знал. Но вот недавно я вернулся в семью… – он запнулся, – и понял, что не нужен Тимиру.

      – Не нужен? – усомнился Кинтей.

      – Отец не захотел меня принять.

      – Ты знаком с… братом?

      – Мы как глаза, которые вместе появились, но не видели друг друга. Я приехал, когда Тимир отправил его с заданием в верховные аймаки.

      – У вас одно лицо.

      – Ну да, мы ведь не просто одночашные братья, еще и близнецы. Родились в одной рубашке.

      – Развяжи ее, – снова велела Олджуна.

      Кинтей сделал вид, будто только что вспомнил:

      – Ах да, Илинэ же твоя родная сестрица! Матушка говорила…

      – Мало ли что говорила твоя матушка, – осекла женщина.

      Кинтей якобы не расслышал пренебрежения в ее словах.

      – Прости за «отродье», Олджуна. Уж больно ты меня раззудила. А я, признаться, не из тех, у кого вялый язык и рыбья кровь!

      …Соннук чувствовал спиной прямой взор Илинэ. Глаза у нее, кажется, светло-коричневые? Может, теперь потемнели от горестных мыслей. Он подумал, что этот беспощадный взор останется с ним надолго. Гораздо дольше, чем следы его торбазов на гостеприимной поляне…

      Ну и пусть смотрит волчонком. Ему-то что? Все сложилось на редкость удачно. Вместо Сата он привезет Страннику девушку, которая