Формула клада. Кирилл Кащеев

Кха-кха-кха! – Надрывный кашель доносился со всех сторон.

      Сквозь пыльную пелену проступили две смутные фигуры, грохнула отброшенная доска… и охранники натужно, как репку из грядки, выдернули хозяина из-под кучи глины.

      – Настоящее оружие… с ума сошел?! – упираясь ладонями в колени и тяжело дыша, прохрипел тот.

      – Так то ж для выставки, Валентин Афанасьевич! – донесся снизу плачущий голос.

      По кивку хозяина охранники принялись разбрасывать доски и обломки глины… из-под завала показался круглый живот. Битая глина зашевелилась, и атаман сел.

      – Статья двести шестьдесят третья… – Под ногами захрустели черепки – поддерживая друг друга, прибрела парочка полицейских. – Незаконное хранение оружия… Или незаконный оборот… – уже сомневаясь, пробормотал парень. – Короче, от двух до пяти лет!

      – Кажется… – неуверенно пискнула его напарница.

      – Какое «незаконное»?! – Атаман вскочил, обрушив лавину глины и пыли. – Побратимы привезли… в подарок!

      – И вы решили пострелять из него по детям? – Преподаватель ухватил атамана за грудки… поднять не смог и принялся трясти.

      – Кто ж знал, что он заряжен?! – отбрехивался атаман.

      – А проверить?! Не судьба?!

      – Так это… боязно… оружие все ж таки… – вдруг смутился атаман. – Не трогал никто, сюда только взяли – показать. Если бы Лесник, придурок, не схватился…

      – Где этот ненормальный?! – рыкнул хозяин.

      Пыль расползлась совсем. Руины у стен пансионата превратились в холмистый «пятачок», изрытый ямами и усыпанный щебнем, обломками, мелкой щепой, ломаной доской… Вадька Тихонов шарил в пыли, видимо в поисках очков. От его недавней стильности не осталось и следа.

      – Повезло, что эту дрянь надели, – оттягивая край пыльной футболки с Чебурашкой, пробормотала крепкая деваха, ее наряженная в такие же полудетские вещи подружка согласно закивала. Зато Катька, разглядывая свои бриджи, всхлипнула.

      Парни в балаклавах столпились на другой стороне развалин. Кажется, им очень хотелось убраться самим или, на худой конец, убрать пейнтбольные автоматы, но они не осмеливались. Только Евтюхов прижимал к себе автомат, словно любимого плюшевого мишку.

      – Тут, нашли! – Охранники, как две землеройки, закапывались под свежий холмик.

      – Пустите меня-а-а-а! – донесся истеричный вопль, и охранники выдернули из-под земли Лесника: грязного, расхристанного и ободранного. – Взяли, менты позорные?!

      – Ментов позорных больше нет, – строго сказала полисменша. – Это позорная страница нашего прошлого законч… Ой, а что у него?

      Лесник держал под мышкой саквояж. Явно старинный, с защелкивающимся замочком, в ветхом тканом чехле, из-под завязок которого проглядывала сейчас перепрелая, а когда-то наверняка великолепная кожа.

      – Ты где это взял? А ну дай…

      – Не дам! Это я нашел! – заорал Лесник, вцепляясь в саквояж обеими руками.

      Охранники рванули с двух сторон – Лесник с рычанием вцепился в ручку… Саквояж