Хроники вечной жизни. Проклятый дар. Алекс Кейн

и все бы хорошо, но вот беда: верхняя губа у малышки рассечена была и поднималась до самого носа. Издавна такое в народе называлось волчьей пастью и считалось, что это признак оборотней и ведьм. А тут еще, как назло, в то лето, когда она родилась, засуха случилась, и остался тот край без урожая. И поняли люди – в самом деле малышка родилась ведьмой. Собрались тогда жители деревни, пришли к Розалинде, отняли у нее дочку и убили ее. Горько плакала несчастная мать и на похороны надела белое траурное платье. Но оказалось, что селяне девочку уже похоронили – как водится, лицом вниз, подальше от кладбища, в лесу. И никто из них не соглашался сказать матери, где могила…

      – Слышишь? – вдруг перебил Легран.

      – Что? Тихо всё, – ответил Филипп, прислушиваясь.

      – Как будто кто-то скребется, – холодея от ужаса, прошептал Рене.

      Они замолчали и некоторое время сидели в тишине.

      – Ничего не слышно, – пытаясь справиться с дыханием, пробормотал Филипп, – похоже, тебе показалось. Продолжаю?

      Рене, сложив пальцы на обеих руках крестом, неуверенно кивнул, и снова полился неспешный рассказ:

      – Не смогла пережить горя несчастная Розалинда, пошла к реке и утопилась. А спустя какое-то время стали жители видеть по ночам в деревне женщину, бледную как смерть, с длинными светлыми волосами и в белых одеждах. И всякий раз, когда ее замечали, в деревне пропадал чей-нибудь ребенок. И стали люди говорить, мол, ходит Белая Дама и всё ищет свое несчастное дитя, и…

      – И-и-и-у-у-у-у, – глухо пронеслось над подвалом.

      Помертвев и вжавшись в стену, мальчишки слушали этот жуткий вой. На мгновенье он смолк, и снова:

      – И-и-э-э-э-э…

      Рене хотел вскочить и бежать, но не мог шевельнуться от ужаса. Он закрыл глаза и приготовился умереть. Побелевший Филипп повернулся к нему с дикими глазами и силился что-то сказать.

      – Боже всемогущий, – наконец выговорил он, – Черное Сердце!

      Стараясь не дышать, мальчишки отползли в угол и, вцепившись друг в друга, прижались к стене. Но Филипп тут же с криком вскочил.

      – Что? – одними губами спросил Рене.

      – Там… там… – тыча пальцем в угол, заикался Филипп, – там что-то двигалось…

      Рене отпрянул, оба завопили и бросились бежать.

      – И-и-э-э-э…

      Они встали как вкопанные. Вой как будто стал громче, теперь к нему примешивался странный звук, словно кто-то скребется. Казалось, этому кошмару не будет конца. Но сил бояться больше не было. На Рене вдруг напала злость. В конце концов, он теперь бессмертный! «Еще посмотрим, кому будет страшнее!»

      – Да сколько можно?! – прошипел он и отчаянно шагнул за угол.

      – И-и-э-э-э…

      Филипп с ужасом воззрился на него. Через мгновение Рене растерянно произнес:

      – Это гробница…

      – Что? – не понял Филипп, подходя к другу.

      – Вой идет из нее.

      – Но как же… Там ведь никого не было…

      Рене решительно сжал зубы:

      – Значит, мы пойдем и посмотрим.

      – Да вдруг там призрак! – с отчаянием увещевал друга Филипп. Тот побледнел, но упрямо