Тёмный. Юлия Трегубова

как раз предстояло читать лекцию группе пятикурсников, где учился смышленый Олег. Герман любил этого паренька самой искренней преподавательской любовью. В юном финансисте Герман Петрович видел большой потенциал, как обычно говорят о перспективных молодых людях. И действительно, они уже начали работу над дипломом. Герман делился с Олегом своими идеями. Уже и план составили, по которому даровитый студент должен был развивать мысли своего руководителя.

      – А я совсем не могу сдерживаться, слезы так и льются… Вот как мне семинар у них вести? – совсем расчувствовалась Оленька.

      – Н-да… Что ж это он так? Ведь по нему и не скажешь, – в задумчивости рассуждал Герман.

      – Да! И никто не ожидал, – подхватила Оленька, – все у него хорошо было. Говорят, он так радовался, что вы его к себе на диплом взяли.

      – Ладно, Оленька, успокойтесь. – Герман попытался взять себя в руки. Негоже ему, взрослому мужчине, распускать нюни. Да еще и в присутствии молодой особы. – Может, я отпущу их после лекции. Смысл их сейчас загружать? Им тоже в себя прийти надо – друга как-никак потеряли.

      – Да-да, Герман Петрович, – пролепетала аспирантка, – я согласна! Только с вами еще после лекции Степан Федорович поговорить хотел.

      – Хорошо, Оля.

      Мысли путались в голове, вырисовывая сложный лабиринт из потрясений и проблем. То всплывал перед глазами образ юного студента, так неожиданно лишившего себя жизни, то мерещились холодные глаза Марины, и снова ощущался ожог от пощечины. Обида и злость оседали тяжелым грузом в груди, а на поверхность всплывало саднящее чувство потери. Словно смерть прошла совсем рядом, и ее холодное дыхание до сих пор ощущалось в воздухе. «Как же можно забирать таких молодых?» – звучал в душе протест. «И как смотреть в глаза его сокурсникам? – думал Герман. – Ведь они чего-то ждут от меня. Да, и в глазах Ирки ведь точно было ожидание, а я и не понял сразу».

      Просторный зал с возвышающимися вверх рядами учебных столов утопал в свете весеннего солнца. Будто от мощных прожекторов, разрезали воздух лучи, и в их потоке пылинки переливались множеством цветов. Через открытые окна в помещение струился запах набухших почек, аромат жизни, который пробуждал от долгой спячки. И так нелепо и противоестественно было говорить сейчас о смерти…

      – Садитесь, – тихо произнес Герман.

      Шорох пролетел по рядам. Чувствовалось напряжение, будто вот-вот затрещит наэлектризованный воздух. Говорить совсем не было сил. Герман присел за стол и доставать свои записи не торопился. Он молча осматривал угрюмые лица детей, вчерашних детей. Удивительно, как вмиг повзрослели эти ребята!

      – Кхм-кхм…, – откашлялся Герман и решил начать лекцию. Поднимать столь болезненный вопрос он не решился. – Сегодня мы должны были поговорить с вами о моделях и методах принятия управленческих решений. В частности, особое внимание хотелось бы уделить такому инструменту, как дерево решений.

      Он бросил взгляд на аудиторию. Публика не пошевелилась, у многих тетради так и остались