Наследница трех клинков. Дарья Плещеева

Только денег нет, одно жалование. А служить в преображенцах – дорого выходит… Ведь полюбился он тебе?

      – Полюбился, Лизанька. Сейчас видно человека доброго и порядочного.

      – Коли твоя Катя не совсем безнадежна… разумеешь?… Лучше такое приданое отдать нищему, да честному. Ты ведь понимаешь, что к Кате всякая сволочь свататься понабежит?

      – Не захочет он взять мою Катеньку.

      – Погоди, погоди… мы ведь ее еще не видали… Может, все не так уж скверно. А я бы хотела ему помочь.

      – И тебе полюбился?

      Княгиня задумалась.

      – Знаешь, вокруг меня многие вьются, есть из кого выбирать. А на этого гляжу – просто сердце тихо радуется оттого, что так хорош душой и всей фигурой. Плоть молчит, а сердце радуется… как в раю, право!

      Наташа улыбнулась. Она прекрасно поняла княгиню – у самой то же чувство родилось.

      Но этой улыбки никто не заметил.

      – Время позднее, Авдотьюшка, я устала – сил нет, – несколько торопливо сказала княгиня. – Я распрягать не велела – коли хочешь, оставайся у меня с Наташей, уложу в парадной спальне, а нет – мой Андрюшка домой с ветерком доставит. Я же на ногах не держусь, того гляди, засну стоя, как кобыла. А утром к тебе приеду на пироги, вдругорядь все переговорим.

      Она обменялась взглядом с Наташей.

      – Поедем домой, матушка Авдотья Тимофеевна, – сказала девушка. – Поедем, право! Я бы с утра на службу побежала, а тут – я и не знаю, где храм Божий…

      Княгиня подумала, что после возвращения Катеньки Авдотье будет не до Наташи, и положила себе посоветоваться с Ириной Петровной – забрать ли девушку к себе, приискать ли ей жениха и поскорее отдать замуж. Наташа сообразительна – отчего бы и не держать такую в компаньонках? Лишь бы не чересчур сообразительна…

      Проводив любезную подругу до крыльца, она пошла к себе в спальню – не парадную, а другую, в которой все было устроено и красиво, и разумно, а главное – имелась потайная витая лесенка, очень полезная для некоторых дел. Там Ирина Петровна уже приготовила все необходимое – поднос с заедками, вино и бокалы на прикроватном столике, мужской шлафрок.

      Сердечный друг, с которым сегодня обменялись тайным знаком, сидел в кресле, читал книжку – Вольтерова «Кандида» в русском перекладе; читал и посмеивался. На то книга и была куплена, чтобы вволю повеселиться, – княгиня не верила, что русские борзописцы сумеют перевести французский роман складно и без глупостей. Сама она знала французский отменно, сердечный друг – не хуже, и амурные их свидания были совершенно парижские – русская речь звучала редко и более для смеха.

      Он повернулся, увидел любовницу и встал.

      Княгиня улыбалась – он нравился ей безумно. Десять лет разницы в возрасте ее не смущали – ей сорок два, и где сказано, что непременно нужно сходиться с ровесником? Ровесники, поди, уже маются подагрой и еле таскают толстое брюхо – как покойный супруг. А она стройна, легка, и грудь у нее совершенно девичья, хотя родила троих.

      – Дени, друг мой, – сказала она. – Прости, никак не могла отвязаться от