Москва таинственная. Все сакральные и магические, колдовские и роковые, гиблые и волшебные места. Ирина Сергиевская

превращена в сплошную тюрьму. Что ни дом, то чекистский застенок», – так писал чудом оставшийся в живых узник одной из лубянских тюрем в 1920 году.

      Московская чрезвычайка – МЧК со своею тюрьмою, со своим «подвалом расстрела» занимала бывший дом графа Растопчина, под № 14. Со всеми строениями, она тянулась на целый квартал. Дальше по той же стороне улице в доме № 18 находился Революционный трибунал, знаменитая Губчека; в доме № 9 – казармы карательного батальона ВЧК; в доме № 13 – клуб чекистов. В доме № 2/10 в конце Варсонофьевского переулка находилось общежитие НКВД, здесь квартировал «красный чекист» Я. X. Петерс. «Красным» его прозвали его же коллеги. Поговаривали, что у него не только руки в крови, но и «кровавая» безжалостная душа.

      Все эти помещения и дома были окружены рогатками, сторожевыми постами; окна взяты в железные решетки; вокруг – несметное количество шпиков. Особенный страх этот застенок «ужаса и крови» внушал ночью, когда все кругом было погружено во мглу и только одна улица – Б. Лубянка – маячила электрическими фонарями у чекистских подъездов, без устали принимая в эти подъезды свозимых со всей России «врагов народа».

      После закрытия Сретенского монастыря в нем разместилось общежитие офицеров НКВД. На монастырской территории велись расстрелы. Этот кусочек земли буквально пропитан кровью новых мучеников. В память обо всех жертвах богоборческий власти при входе в монастырь в 1995 году был установлен поклонный крест.

      Почти все здания в Б. Кисельном переулке также были захвачены чекистами. Она же заняли и соседний Варсонофьевский переулок, где на месте снесенного монастыря разместился чекистский «гараж расстрелов» – спецавтобаза № 1. Отсюда в 1930–40-х гг. каждый вечер выезжали десятки грузовиков, вывозя трупы расстрелянных – на Донское, Ваганьковское кладбища, в Бутово, в совхоз «Коммунарка». После таких поездок машины обязательно мылись из шланга, и по двору текли кровавые ручейки.

      На углу переулка и Б. Лубянки стоит дом, который в 1918 году москвичи прозвали «кораблем смерти», там сидели приговоренные к расстрелу, которых тут же во дворе дома за гаражом расстреливали. Внутри этого здания имеется темный полуподвальный высокий зал, напоминающий трюм корабля. Кроме нар для заключенных, посреди этого зала имеется несколько маленьких глухих комнат для прежних сейфов, где также расстреливали заключенных. В доме № 7 находились боксы с круглосуточно работавшими расстрельными командами. Об этих страшных «расстрельных» тюрьмах сохранились воспоминания людей, побывавших в них и чудом оставшихся в живых: «Заключенных раздевают до нижнего белья, а потом раздетыми ведут дальше – через снежный двор к штабелям дров. И там стреляют в затылок из нагана. Снег во дворе – весь красный и бурый… Снеготаялка дала жуткие кровавые ручьи. Открыли какой-то люк и туда спускают этот страшный поток, живую кровь только что живших людей».

      Старожилы «расстрельного» переулка рассказывают, что в их домах особенно часто ощущаются приступы