Пиктограммы. Рассказы. Ян Бадевский

плечами.

      – Всё меняется.

      Ещё одна аксиома, усвоенная поколениями лётчиков.

      – Говорят… – капитан помедлил, подбирая слова. – В общем, там что-то произошло. Технологический прорыв.

      Ингус не придал словам капитана значения.

      На планетах могут происходить любые прорывы. Это не касается жителей звёзд.

      Он снова вышел в терминал, располагая трёхнедельным отпуском. Выглянул в панорамное окно и увидел там это. Изумительной красоты диск, наполовину поглощённый космическим мраком. Буйство красок, горы и континенты, синеву океанов, облачную кашу и голубоватое свечение атмосферы…

      В душе натянулась звенящая струна.

      Первобытные гены…

      Внизу Ингус вновь встретил Кири. Девушка вошла небрежной походкой в портовый бар, где он сидел, высматривая кого-нибудь на ночь.

      Их взгляды встретились.

      Невозможно, сказал себе Ингус. Зачем ей сюда лететь? Это дорого, планетчики не покидают насиженных мест. Неужели за ним?

      Кири села напротив.

      – Здравствуй, Ингус.

      Пилот сглотнул.

      – Ты летела за мной?

      Кири ответила не сразу. Она долго смотрела на человека, который бросил её в тридцати световых годах отсюда. Ингус силился прочесть что-нибудь в этом взгляде, но у него не получалось.

      – Нет, – покачала головой Кири. – У меня здесь заказ. Третий за этот месяц, между прочим.

      – Заказ? – выдавил из себя Ингус.

      – У нас теперь своя Каста, – улыбнулась девушка. – Разве ты не слышал об этом? Шестьдесят лет назад началась эра гиперпереходов. Я могу за пару дней попасть в любую точку Галактики.

      Им принесли коктейли.

      Пилот молчал.

      – Это называется прыжком, – пояснила Кири. – Ты не мог об этом знать, поскольку твой корабль движется слишком медленно для цивилизованного космоса.

ноябрь 2017

      Ничего личного

      1

      Арсению снился старый дом.

      Не автономная структура жизнеобеспечения, постоянно мчащаяся куда-то, сейчас их называют жилыми клетками, а именно дом. Архаичное сооружение родом из детства. Дом стоял там, где ему и было положено стоять десятилетиями и веками – на холме. Вокруг простиралось поле, на западе чернела зубчатая кромка леса, а где-то на юге протекал ручей. Арсений ступил на каменную дорожку, ведущую к парадному входу. И двинулся по ней. Во сне реальность проста как апельсин: ты даже не шагаешь, а думаешь о том, что надо приблизиться к объекту, и это происходит. Но не в этот раз. Арсений шел. Переставлял ноги. Ступни касались брусчатки. Не ступни, конечно, а подошвы ботинок. Он видел нависшую двухэтажную громаду с верандой, кучей пристроек, выростом печной трубы и бешено вращающимся под степными ветрами флюгером. В стеклянных квадратах веранды дробился яркий солнечный диск, из трубы шел дымок. Арсений был уже совсем рядом. Из распахнутой кухонной форточки на него пахнуло ароматами приготовленного матерью обеда. На балконе