Исламский банкинг. Андрей Журавлёв

высокими рейтингами, но не раскрытым профилем риска, увлечение которыми вызвало финансовый кризис, начавшийся в 2008 г. (само собой, это в любом случае были неисламские инструменты ввиду процентного характера базового актива – ипотеки);

      – сделка без указания точной цены;

      – сделка без указания точного момента исполнения;

      – обусловленность исполнения контрактного обязательства будущим событием, наступление которого не определено во времени и не гарантировано (например, «поставка долларов против поставки рублей производится при достижении курсом доллара к евро значения X»), что придаёт неконкретность срокам исполнения договорённости;

      – продажа, к примеру, безнадёжно больного животного или груза на борту терпящего бедствие судна; даже если покупатель осведомлён о состоянии предмета договора, таковой не будет признан действительным, так как его реальным предметом, бесспорно, является не купля-продажа, а некая иная цель, не выраженная в самом договоре.

      Ислам отнюдь не осуждает риск. Напротив, ни один из субъектов рынка не может претендовать на доход, если для его получения не потребовалось принять на себя риск утраты своих денежных, материальных или нематериальных активов (ресурсов). Иными словами, доход признаётся законным с шариатской точки зрения, когда это по своей сути доход предпринимательский или инвестиционный (имеются в виду инвестиции капитального характера). Очевидно, что любой субъект рынка хорошо представляет себе те риски, которые в нормальных обстоятельствах присущи той сфере, в которой он функционирует. Наверняка величину этих рисков заблаговременно установить невозможно, но её предварительная оценка всегда бывает достаточно корректной. Если во внешней среде нарастает неопределенность, то корректность этой оценки снижается вплоть до нуля. Бизнес – тот, который составляет основу экономики, – не любит неопределённости и волатильности и откликается на них сворачиванием операций. Это естественная реакция на, так сказать, экзогенный гарар.

      Однако допущение или недопущение гарара, с позволения сказать, эндогенного (примеры которого составляют вышеприведённый перечень), зависит от самих участников сделки. Люди, однако, отчего-то зачастую закрывают глаза на то, что производимый таким образом эффект мало отличается от воздействия неподконтрольных им условий переменчивой внешней среды. Религиозным запретом гарара ислам, презюмируя богобоязненность сторон контракта, даёт им возможность избежать негативных последствий «рукотворной» неопределённости[18], но не нормального коммерческого риска.

      Гарар, как можно было понять, есть результат информационной асимметрии. Исламский взгляд на асимметрию такого рода состоит в её этической интерпретации, то есть осуждает получение односторонних преимуществ более информированной стороной контракта. В практическом плане за термином «гарар» стоит запрет на контракт, содержащий элемент заблуждения или обмана, возникающего

18

Первым в наше время риск и неопределённость предложил разграничивать Ф. Найт (в вышедшей в 1921 г. книге «Риск, неопределённость и прибыль» [24]): риск – измеримая вероятность измеримых потерь, всё, что помимо, суть неопределённость. (Н. Талеб в своём бестселлере 2007 г. искусно и убедительно развивает эту идею [25]). Шариат, однако, не допускает извлечение дохода из неопред елённости. Поэтому всякая сделка под условием будет рассматриваться как изначально ничтожная. Резон прост. Когда параметры транзакции могут толковаться каждой стороной на свой лад, это способно вызвать споры, трения и даже вражду, что недопустимо среди единоверцев. К тому же материальный выигрыш, обязанный своим возникновением неопределённому событию в будущем, скорее всего, неадекватен затраченным усилиям. Хуже того, он – элемент спекулятивной игры с нулевой суммой (см. ниже). Такой выигрыш несправедлив, в конце концов. А справедливость, как уже было сказано, является важнейшей целью и условием исламской экономической деятельности.