Level Up. Рестарт. Данияр Сугралинов

можно лепить из нее что хочешь. Конкретно в моем случае – не толпу, а четырех человек, связанных общими целями – не нарушить очередность и попасть на прием к врачу. Тот отпор, который они дали агрессору в моем лице, дает мне надежду, что то, что я задумал, сработает.

      Хватаюсь за голову, мои колени сгибаются, и я медленно сползаю по стене на пол. Громко мычу, чтобы привлечь внимание.

      – Че эт с ним? – спрашивает толстуха по имени Айгуль Рамазанова.

      – Вот артист, да по нему Голливуд плачет! – восклицает лысый борец-шофер Махарадзе.

      – Мы-ыы-ыыы! – тяну я как можно тоскливее.

      – Господи! – крестится старуха Виолетта. – Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную!

      – Ишну-у-уу-ала-а-аа! – продолжаю стонать, вспомнив дарнасский язык ночных эльфов.

      – Нехристь! – тычет в меня пальцем старуха. – Как есть нехристь! Господи…

      – Да помолчите вы, бабушка! – раздраженно перебивает ее Махарадзе. – Эй, парень, с тобой все нормально?

      Я замолкаю. В тишине поднимаюсь, опираясь спиной о стену, и слышу, как отчетливо хрустнули мои колени. Поднимаю правую руку и опускаю ее в направлении старухи Виолетты:

      – Ты! Раба божья Виолетта! Фамилия твоя Реброва, услышь же меня!

      Старуха неистово крестится, шепчет молитвы, но отвести глаза не может. Она почти парализована.

      Перевожу руку на толстуху.

      – Ты! Айгуль Рамазанова, внимай!

      – Ты! – Мой указательный палец чуть ли не упирается в лоб шофера-борца. – Анатолий Махарадзе, слушай меня!

      – И ты! – Очередь доходит до старика. – Гражданин Марк Залесский, повинуйся и слушай!

      У Рамазановой изо рта вываливается жвачка. Перст старухи замер у левой груди. Залесский на грани инсульта. Один Махарадзе ухмыляется:

      – Фокусник, да?

      – Не устал шоферить, Анатолий Гивиевич? – спрашиваю его уже обычным голосом. – Ирина Ароновна как, не скучает?

      Вот и Махарадзе впечатлился, только заиграл желваками.

      – Люди, у меня что-то не то с головой. Я вижу вас насквозь! Но из-за этого, боюсь, голова не выдержит! Мне очень, повторяю, очень надо как можно скорее к врачу. Пустите вне очереди?

      – Да и пусть идет! – оживает Айгуль. Речь зашла о материях приземленных, а мое сольное выступление лично ей больше ничем не угрожает.

      – Иди, соколик, иди, – бормочет бабка Виолетта.

      Махарадзе просто кивает в сторону двери.

      – Спасибо, – чуть не шепотом благодарю и встаю возле двери.

      – Слушай, парень, не знаю, как тебя зовут… – трогает меня за плечо шофер.

      – Филипп.

      – Скажи, Филипп… А Ирина сильно скучает?

      Я смотрю в его выпуклые, с сеткой морщин вокруг, повидавшие жизнь глаза и через паузу отвечаю:

      – Сильно скучает, Анатолий Гивиевич.

      Махарадзе стискивает меня в объятиях.

      – Спасибо, дорогой, век не забуду! – кричит он и, не прощаясь, бежит по коридору клиники на выход.

      Ваша репутация у Анатолия Махарадзе повысилась!

      Текущее отношение: Почтение 10/210.

      Вот это номер! Один маленький