Летопись «Механики». Дмитрий Николаевич Даньшов

нам буржуйскую банку с гранулированным какао. Его следовало разводить горячим молоком или кипяточком – и наслаждаться горячим шоколадом. Но мы этого не знали. И Серега-Спортсмен не знал тоже… Так он попробовал есть его ложкой. Ему понравилось. Так мы с удивлением обнаружили, что Серега способен сожрать полкило какао просто в один присест, не моргнув глазом. Попробовать деликатес нам не случилось, но Серега искренне заверил нас: «Вкусный Педигри-Пал!» И добавил: «Тащите еще!»

      В умных учебниках по бизнесу, которые я прочел много позже, этот период развития компании называют «романтическим», или «этапом быстрого первоначального роста». Когда еще нет организационной структуры, иерархии, отчетности, правильного администрирования. На данном этапе всё это заменяется энтузиазмом сообщества единомышленников. То есть все занимаются всем. Или каждый сам выбирает себе наиболее подходящие обязанности и выполняет их максимально эффективно. В западных учебниках написано, что период энтузиазма и коллективизма не может быть длительным. Мол, при появлении четвертого-пятого сотрудника запал проходит, накапливается «критическая масса» людей и настаёт этап холодного администрирования. Возможно, где-то оно и так, но в России уж точно по-другому! Переход к четкой административной иерархии и тотальному контролю в «Механике» затянулся на десятилетия. Думаю, что этот переход и сейчас еще не завершился. Дух вольницы и методы партизанщины живы до сих пор. Не уверен, что это всегда плохо. В этом мое субъективное мнение не совпадает с догматами учебников «менеджмента».

      Наш период «быстрого первоначального роста» я вспоминаю с удовольствием, с нежностью даже… Мало сотрудников, все друг друга знают, ценят, и готовы помогать по работе и по жизни. Некая община, племя, клан. Восхитительное чувство принадлежности к непротиворечивому сообществу единомышленников. Да и возраст в паспорте вызывал тогда отчаянный оптимизм…

      Но вернемся к описанию наших «прокладочных» подвигов. Помимо отверстий цилиндров, необходимо было окантовывать масляные отверстия и другие ответственные детали прокладок, особенно на дизелях. Частично это выполнялось при помощи медных пистонов, заготовки которых я покупал на Егорьевском заводе АТИ. Но иногда обойтись заводскими пистонами не получалось. Хотелось делать любые пистоны самостоятельно – красивые, любого диаметра и формы… и я предпринял несколько поездок на Птичий рынок.

      На старом Птичьем рынке в Котельниках, помимо голубятников, кошатников и собаководов, была еще такая занятная категория людей, как ювелиры и инструментальщики. Именно там, беседуя с ювелирами, рассматривая всякие штихели, волочильные доски прочие занятные вещи, я познакомился с инструментальщиком, великим мастером и хранителем сокровенного знания Израилем Иосиповичем.

      Изложил ему свою печаль: мол, мне нужно производить такие вот пистоны, а для этого мне нужны пресс-формы – небольшие, но хорошего качества. Израиль Иосипович сказал: «Ты давай, приноси