Сочинения. Том 2. Иду на грозу. Зубр. Даниил Гранин

соответствии с этим должно строиться и поведение Крылова, и внешний облик.

      Заготовка, разогретая честолюбивыми проектами, послушно носилась через валки прокатного стана, постепенно принимая нужную форму.

      Ада заботливо соскребла остатки окалины, придирчиво осмотрела свое произведение, осталась довольна, и Крылов отправился в завком с заявлением насчет комнаты.

      На нем ловко сидел темно-серый костюм, узкий галстук, вывязанный крохотным узлом. Все свои разработки Крылов оформил, направил в бюро изобретений, получил премию и записался в плавательный бассейн.

      Его словно прорвало. Пелена упала, он увидел жизнь в заманчивом разнообразии. Каждый вечер в двадцати театрах раздвигался бархат занавесов. На экранах появились новые картины, заграничные и наши. Шли литературные диспуты. Молодые художники устроили выставку. Девчата из соседнего общежития приглашали послушать кубинские пластинки.

      Оказывается, воскресенье был выходным днем, существовал яхт-клуб на Островах и сами Острова с белыми ночами, Стрелкой, карнавалами, и ситцевый в черно-желтых квадратах сарафан очень шел Аде.

      – Если ты захочешь, ты сможешь стать начальником техотдела, – говорила она, – начальником центральной лаборатории, заместителем главного конструктора. Не ради карьеры – ради интересов дела производство надо ставить на научную основу.

      «Прекрасна, как античная статуя, – думал Крылов, – но разве можно обнимать статую?»

      Они поехали в Петергоф. Когда пароходик вышел в залив, погода переменилась, заморосило. Крылов накинул на Аду пиджак. Скользкая палуба накренилась, Крылов крепко обхватил Аду за талию.

      – Пойдем вниз, – предложил он. Она помотала головой.

      Горизонт поднимался и падал, и море вставало серой лохматой стеной. Они были на палубе одни. Ада посмотрела на Крылова. Он виновато убрал руку, Ада слегка покраснела, и он окончательно смутился. Брызги достигали их.

      Крылов не понимал, почему Ада молчит, и чувствовал себя все более виноватым.

      – Тебе надо сесть за теорию регулирования. – Голос ее дрогнул. – Это основа автоматизации производства. Я тебя очень прошу. Ладно?

      Она накрыла мокрой ладонью его руку.

      – Обязательно, конечно, – обрадованно сказал он.

      – Ты, ты… – она запнулась, – ты читал Винера? Это поразительно. Правда, он несколько преувеличивает значение кибернетики, но это поразительно.

      «О господи, все-то она знает! – подумал Крылов. – А я просто темный идиот».

      – А Экзюпери ты тоже не читал? На что ты тратишь время? – Она принялась ожесточенно высмеивать его невежество.

      Прибор, которым она заставила заниматься, мало интересовал его. Впрочем, он понимал, что для завода это нужно. Неделю он наблюдал, как мастера, следуя своим секретам и законам, определяют точность обработки. Они не подозревали, что все их секреты подчиняются закону Никольса. Ночью, когда цех