Центральный Зомбиленд. Александр Баркалев

в области шеи, руки его перестали слушаться, и он закричал:

      – Лина!..

      Кирилл проснулся. Второй его сон, очевидно, также оказался кошмаром. Занимательное слово – «кошмар». Смесь кошки и смерти. Смерть, растянутая и выгнувшаяся, как кошачья спина, под которой оказался ты. И такая же обманчивая и ненастоящая.

      Кирилл лежал на мягкой подушке в полной темноте. С левым плечом было что-то не так. Левой руки он не чувствовал! Холодный пот мгновенно покрыл все тело, в ушах зашумело. Как? Когда? Не веря сам себе, он ощупал левое плечо, затем предплечье. Рука была на месте. На ней кто-то мирно посапывал, отчего она слегка затекла. Кирилл пошевелил пальцами, в кончиках закололо. Он почти успокоился, хотя внутри еще подергивалась какая-то чрезмерно натянутая струнка.

      Лина-два заворочалась на его плече, перевернулась на другой бок, но из состояния бессознания не вышла. Инстинкты требовали отдыха. Лина-два Кириллу нравилась, но расставание с ней стало так же неизбежно, как и разлука с Линой-один. Кстати выяснилось, что тезками они не являлись. Милая новая знакомая носила гордое имя Аделина, по мнению Кирилла, никак не соответствующее ни ее работе, ни месту проживания. Работала она менеджером по обслуживанию гостей в маленьком ресторанчике.

      – Официанткой? – уточнил он на всякий случай.

      Она в ответ фыркнула и надула нижнюю губку.

      – Менеджером! – кажется, впервые за время недолгого знакомства она повысила на него голос, и тут же, решив, что переборщила, нежно добавила: – Милый, ну ты же понимаешь, что это абсолютно разные вещи. Официантками работают всякие там… из пригородов.

      Он конечно понимал. Лина-два была не из пригорода. Она снимала на Юго-востоке отдельную крохотульную квартирку, в которой кухня, столовая и спальня умещались в одной двадцатиметровой комнате. Она хитростями через многочисленных знакомых торговых консультантов добывала себе белобирочную одежду и чувствовала себя королевой мира. На почетном месте в углу шкафа у нее висел даже воздушно-лазурный шарфик с немной затершейся золотой биркой. Это была первая вещь, которую Кириллу продемонстрировали, гордо задрав нос, просто тянущий к поцелуям.

      Кирилл у Аделины обжился быстро. Инстинкт близости реализовался у них в первую же ночь. Дважды. Инстинкт общения реализовывался непрерывно. На следующий день у нее был выходной. Он соврал, что у него тоже. Она отменила все дела и встречи и провела весь день с ним. Он соврал, что тоже что-то там отменил. Почти весь день они не вылезали из постели. Небольшой формат жилища исключал ограничения типа не есть в кровати и не реализовывать близость на кухне. Такая новизна будоражила.

      Аделина успела рассказать ему всю свою жизнь и, забыв, что говорила вначале, стала повторяться. Семья, живущая в соседнем блок-районе. Бессмысленная школа – там же. Закачанные на подкорку курсы ресторанного дела. Сохраненные на подкорке знакомые. Родственники и родители. Ах да, про них же уже говорили. Кирилл в ответ