В лабиринте версий. Валерий Михайлов

кружкой,

      А потом еще веслом

      По пизде и по сопатке,

      Чтоб не щелкала еблом.

      Подъехала старая «Волга» с коряво написанным от руки словом «Такси» на багажнике и капоте.

      – Опять провинциал? – поморщившись, спросил водитель, глядя на туфли Трубопроводова.

      – Первооткрыватель, – гордо сообщил Ты, словно он уже открыл что-то важное, прославившее его имя в веках.

      – Ну, тогда ладно, – буркнул водитель. – Куда ехать?

      – В гостиницу.

      – В гостиницу? Я же говорил, провинциал. Зачем было мозги пудрить?

      Возможно, в другом месте и в другое время Трубопроводов зарядил бы ему по роже, но он был настолько подавлен, что хамство столичного таксиста его не задевало.

      Гостиница «Столичная» была похожа на отделение милиции после налета боевиков. Дверь висела на одной петле. Расположенные прямо у входа мусорные ящики выглядели так, словно в них взорвалась граната. Стены вестибюля, когда-то покрашенные зеленой краской, были изрешечены пулями, выпущенными самым страшным из террористов – временем.

      Администратор, здоровенная бабища в несколько центнеров с гектара, забрала у Трубопроводова паспорт. Взамен она всучила ему карточку постояльца и ключ от одноместного номера.

      – До регистрации из гостиницы лучше не выходи. Проголодаешься – буфет на третьем этаже. Вопросы есть?

      Вопросы у Трубопроводова имелись, но он был настолько вымотан путешествием, что решил оставить их на потом.

      В номере орудовала уборщица – маленькая тощая старушонка, похожая на ведьму из историй про гоблинов. Трубопроводов нерешительно остановился у порога.

      – Провинциал? – злобно спросила старушенция, глядя на его туфли.

      Трубопроводов не стал с ней спорить.

      – Ну чего стал, входи, – буркнула она.

      Трубопроводов снял туфли и вошел внутрь.

      С учетом «Столичной» убогости, номер был почти даже ничего. Комната оказалась достаточно просторной, чтобы вместить санузел, кровать, шкаф, тумбочку, стол со стулом, Трубопроводова и уборщицу с аксессуарами. Пахло анашой и почему-то карболкой. Правда, шкаф был работы последователя Пикассо, тумбочка облезлой, а кровать детской. Зато был персональный санузел – туалет и душевая кабинка. Он был расположен у изголовья кровати, а отделяющие его от жилого пространства стены были сделаны из прозрачного и даже совсем не затонированного стекла.

      – А это еще что за авангард? – удивился Трубопроводов.

      – А это чтобы не водили кого попало, – пояснила уборщица. Она хотела еще что-то сказать, но Трубопроводов зевнул во всю пасть.

      – Извините, – сказал он, – я сильно устал и хочу спать.

      Пробурчав что-то типа «понаехали», уборщица покинула поле боя.

      Уставший Трубопроводов вымыл туфли и лег спать.

      Но выспаться ему так и не удалось. Едва рассвело,