Кто убил Влада Листьева?. Юрий Скуратов

говоря уже об убитых в разных разборках. Итого – сто тридцать тысяч каждый год. Без всякого ведения боевых действий. Не слишком ли дорогая цена за то, что московской милицией стал командовать зубной техник или – кто он там – учитель географии, наглотавшийся демократических идей? Тьфу!

      Вельский снова помял пальцами онемевшую щеку, онемение не проходило.

      «Без вести пропавшие» – обычно это тоже убитые. Людей этих выкрали, заманили в ловушку, умертвили, закопали в землю, утопили в болоте, растворили в кислоте, сожгли в огне, замуровали в бетон, их нет! Нет, а они были.

      Ныне умельцы – следователи, их называют «следаками», новое словечко, раньше его не было, – не открывают уголовных дел до тех пор, пока не найдут трупа. Нет тела – нет и уголовного дела, логика неотбиваемая. Вот и числятся сотни тысяч людей в «без вести пропавших». Ни в одном государстве мира этого нет. Да и в России раньше, точнее в Советском Союзе, такого тоже не было.

      Исчезни тело известного телеведущего, Влада этого, – и уголовное дело не было бы возбуждено. Все зависит от того, кто сидит в кресле генерального прокурора.

      Расследованием убийства Влада занимается Генеральная прокуратура. По профессиональной принадлежности, по делению, существующему между правоохранительными структурами, Влад – ее клиент.

      28

      В разговоре с Феней Бейлис выглядел подавленным. «Из-за Глобуса он такой кислый, будто обожрался зеленых лимонов, – подумал Феня. – Господинчик этот еще не привык к потерям. А потерь у него впереди будет еще воз и маленькая тележка – считать замучается. Ай-ай-ай, как убивается товарищ!»

      Феня улыбнулся широко, приветливо, показывая, что совсем не страшен, его не надо бояться, хотя про себя подумал: «Как бы не так!» – отметил, что Бейлис неожиданно сжался, усох, сделался маленьким-маленьким, будто испуганный зверек. Впрочем, в следующий миг он постарался взять себя в руки, тряхнул напомаженной головой, улыбнулся ответно и спросил сдавленным, будто ему на горло накинули петлю, каким-то птичьим голосом:

      – Что будете пить? Чай? Кофе? Коньяк? Есть «Хенесси», вчера из Франции получил десяток бутылок.

      – Кофе и пару стопок «Хенесси».

      Когда принесли кофе, Феня поморщился: разве это кофе? Этим кофе только зубы чистить, еще, может быть, ноздри. Настоящим же напитком можно заправлять самолеты, и те будут носиться со сверхзвуковой скоростью. А вот «Хенесси» был хорош – настоящий коньяк, выдержанный, мягкий, совершенно несравнимый с разбавленным армянским «Араратом», который иногда выдают за «Хенесси»: Феня быстро опрокинул одну рюмку, затем другую, восхищенно покрутил головой и вновь придвинул обе рюмки к Бейлису:

      – Душевный напиток!

      Бейлис выслушал Феню молча, ни одного слова не произнес, в заключение лишь сказал:

      – План принят!

      – Когда пойдете к Владу? – спросил Феня.

      – Откладывать это дело не буду. Сегодня договорюсь о встрече, завтра надеюсь быть у него.

      – А