Битники. Великий отказ, или Путешествие в поисках Америки. Дмитрий Хаустов

каменщика выкладывают стены

      погреба в свежевырытой в глине

      яме за старым бревенчатым домом

      с коньками, затянутыми плющом,

      на тенистой улице в Денвере. Полдень,

      и один из каменщиков уходит.

      Молодой подручный съел бутерброд,

      отбросил бумажный пакет и праздно

      сидит еще несколько долгих минут.

      На нем брюки из саржи, он голый

      до пояса, на голове у него

      желтые волосы и засаленная,

      но все же яркая красная кепка.

      Он лениво сидит на лестнице,

      прислоненной к его ширинке,

      он широко расставил колени.

      Голова опущена, без интереса

      он смотрит на свой бумажный пакет, лежащий в траве.

      Он проводит

      по ребрам ладонью и после

      медленно костяшками пальцев трет

      подбородок и покачивается вправо-влево

      на лестнице. Котенок подходит к нему

      по вершине кладки. Подручный

      берет котенка и накрывает его кепкой

      на какое-то мгновение.

      Тут же темнеет, как перед дождем,

      и в ветви деревьев, стоящих на улице

      чуть ли не грубо врывается ветер»[44].

      Теперь сравним это со стихотворением Уильяма Карлоса Уильямса, оно называется «Классическая сцена», 1923 год:

      «Здании электростанции

      в форме

      красного кирпичного кресла

      высотой 90 футов

      на сиденье которого

      сидят фигуры

      двух металлических

      труб – алюминиевых —

      возвышаясь

      над жалкими лачугами

      окрестных кварталов —

      из одной трубы подымается

      светло-коричневый

      дым тогда как другая

      под этими серыми

      небесами

      отдыхает сегодня»[45].

      Сходства бросаются в глаза, ибо именно в глаза бросаются выписываемые в этих стихах визуальные сцены. Такова новая поэзия: она хочет довольствоваться малым, ожидая от этого многого – ее трогает и задевает действительный мир в мельчайших его деталях, и именно этот сокрытый от поверхностного субъективного взгляда мир деталей только и может претендовать на то, чтобы быть настоящим, невыдуманным. Таково новое видение: виденье просто, видение простого, предметного, которое скрыто за непроницаемой пеленой человеческих, слишком человеческих наслоений.

*

      Рано начал писать и Джек Керуак. На изначальную – еще в интенции – целостность его творчества указывает то обстоятельство, что уже первый его текст, неоконченный и потерянный, потом найденный роман «Море мой брат» 1942 года чреват основными мотивами всех его последующих произведений. В центре повествования – или в одном из его центров, потому что текст по-керуаковски децентрирован, – находится Уэсли Мартин, моряк и бродяга. То, как этот персонаж походит на

44

Антология поэзии битников. – М.: Ультра. Культура, 2004. С. 107–108.

45

Цитата по: Зверев А. Модернизм в литературе США. С. 115.