На краю государевой земли. Валерий Туринов

стариком впереди.

      Казаки вышли из протоки, причалили к берегу, разбили как обычно временный стан, развели костер, выгрузили остяка из лодки и бросили его на песок.

      – Зачем же ты пришел-то сюда, а? – спросил Лёвка его, присев рядом с ним на корточках.

      Но остяк молчал, уставился в землю, не поднимал глаза.

      – Что – русского языка не понимаешь! – обозлился Лёвка. – Врешь, все понимаешь! Знаю тебя! На Коде хорошо лопотал! А здесь разучился? А ну глянь мне в глаза, поганая образина! – крикнул он и вздернул вверх его голову за подбородок.

      От сильного рывка у остяка лязгнули зубы, и на Лёвку испуганно глянули глаза: темные, упрямые…

      – Да что с ним возиться, – сказал Тимошка. – Тут дело особое. Его надо свести в Березов. Пускай воеводы разбираются… А мы давай-ка, обшарим его. Может, у него что-нибудь есть.

      Обыскав остяка, Лёвка воскликнул: «Ага!» – вытащив у него из-за пазухи короткую деревянную стрелу с железным наконечником.

      – Что это?! – вытаращил Тимошка глаза на стрелу с какими-то знаками, искусно вырезанными по всему ее древку.

      – Знамо дело, – сказал Лёвка и стал рассматривать странную находку, которая отличалась от обычных охотничьих стрел инородцев. – Что-то… похоже… – нерешительно пробормотал он.

      – А ты спытай его, – предложил Тимошка приятелю и ткнул остяка кулаком в бок: «А ну говори!»

      – Не скажет, знаю я их, – сказал Лёвка, косясь взглядом на понуро стоявшего на коленках пленника. – Вот ведь какой занятный народишко: здесь – крепок, а в острожке враз станет хлипкий.

      – Его сейчас надо бить, – продолжал подзуживать Тимошка приятеля.

      И Лёвка увидел на его физиономии ехидную ухмылку. Тот как будто говорил ему: «Сомневаешься? Испытай, первым все узнаешь. Воеводе покажешь службу. Испытай, испытай!»…

      И на Лёвку больше всего подействовала именно эта ухмылка Тимошки. Он завернул в тряпочку стрелу и сунул в мешок.

      – Значит, молчиш-шь! – подходя к остяку, тихо сказал он так, что получилось похоже на шипение змеи, которая в гневе предупреждает, что она нервничает, плохо соображает, поэтому горе тому, кто не уступит ей дорогу. – Сейчас я заставлю тебя говорить: и кто ты таков, и откуда пришел, и что за стрела с такими шайтанами…

      Он приподнял одной рукой остяка, а другой – коротким сильным ударом опрокинул его на землю. Не спеша, он снова поднял и снова уложил его. Остяка он бил долго. Но все было напрасно. Тот так ничего и не сказал. Уморившись, Лёвка поднял с земли бесчувственного пленника и забросил в шитик.

      Казаки переночевали на берегу реки, а утром, поразмыслив, двинулись назад, в Березов.

      В острожке они сразу притащили остяка в съезжую. Там они никого не застали и пошли на двор к Юрию Стромилову, второму воеводе. Тот, когда увидел стрелу, забеспокоился, тут же отправил одного казака к Волынскому: сообщить ему об этом. Другого же он послал наказать всем служилым о сборе в съезжей.

      И на следующий день воеводская была набита людьми, в ней стало душно и шумно.

      Пришел