Корень нации. Записки русофила. Владимир Осипов

период, писал: «Но такого брезгливого чувства, какое вызывает во мне этот «монархист», никто не вызывает». И ведь сам же Василий Витальевич признался: «В минуты сомнений мне иногда начинает казаться, что из пожарных, задавшихся целью тушить революцию, мы невольно становимся ее поджигателями». Сионист Агурский был сердечно благодарен Шульгину и за его позицию в еврейском вопросе: «В 1913 г. именно Шульгин СПАС БЕЙЛИСА. Будучи издателем газеты «Киевлянин», которая сильно влияла на присяжных, Шульгин неожиданно для всех резко осудил процесс Бейлиса, чем вызвал бурю негодования в правых кругах»[36]. Я покинул 92-летнего свидетеля роковых дней России с чувством невыразимой горечи.

      Я не видел другого важного дела в то время, помимо издания патриотического журнала. Чаял восстановить традиционное течение русской жизни, прерванное февральской катастрофой 1917 года. Но сие, так сказать, в тумане будущего, а пока – «сеять разумное, доброе, вечное», то есть просвещать современников в обратном нигилизму направлении. В эти годы я познакомился с массой новых людей, конечно, патриотического склада. Посещал иногда «Русский клуб» – регулярные собрания русофильски настроенной интеллигенции. Тот поворот в сознании целого слоя русской элиты, который, на мой взгляд, произошел в середине 60-х годов (пока я «пахал» в Мордовии), претворялся и в докладах названного клуба, и в деятельности по охране памятников культуры, и в оживлении умственной жизни вокруг тогдашнего журнала «Молодая гвардия». Как зов трубы, прозвучали «Письма из Русского музея» Владимира Солоухина. Как он сам признает, «Письма» были вдохновлены его тогдашним наставником И.С.Глазуновым. Почти одновременно на литературном своде явилось созвездие «деревенщиков», среди которых Белов, Распутин, Шукшин, Астафьев наиболее олицетворяли русское национальное чувство. Огромную, беспрецедентную роль сыграла живопись Ильи Сергеевича Глазунова. Он и сам в силу своей кипучей натуры становится магнитом, центром притяжения патриотических сил. Хочу подчеркнуть явление «Молодой гвардии» как важнейшее событие в идейной жизни второй половины 60-х годов. На выжженной, словно после атомного взрыва, русской почве нежданно-негаданно взметнулась плеяда Белинских, причем Белинских в обратную сторону, Белинских лишь в смысле таланта и темперамента. Кожинов, Лобанов, Семанов, Чалмаев, Палиевский, Олег Михайлов, Дмитрий Жуков, Лангциков – только по тоталитарной необходимости им приходилось еще считаться с марксистской галиматьей. Правда, Кожинов за долгие годы ухитрился ни разу не процитировать Ленина. Но всем своим содержанием, всем духом своим статьи «молодогвардейцев» по существу отвергали антинациональное, а следовательно, и марксистское мышление, космополитические «ценности» революции. Байгушев считает важнейшим Русским Манифестом с четкой почвеннической программой статью С.Н.Семанова «О ценностях относительных и вечных» в № 8 «Молодой гвардии» за 1970 год. Но не дремал «агент

36

Агурский М. Пепел Клааса. С. 327.