Чужое счастье. Мой чужой монстр. Валентина Савенко

покачала головой.

      – Морские оборотни?

      – Нет.

      – Чародеи, умеющие оборачиваться?

      – Из чародеев только шарлатаны. У нас вообще с магией напряженка.

      – Напряженка? А кто ее напрягает?

      – Никто. Нет у нас ее совсем… Прости, я правда не знала.

      – Превосходно! – сердито проворчал Лир. – То есть еще из немагического мира. Учить тебя всему надо сначала.

      Ни удивления, ни испуга, словно у них тут попаданки – привычное дело.

      – Может, не надо меня учить? Верните обратно, – предложила, с тоской подумав, что за всей этой беготней забыла о родителях. Они волнуются, наверное.

      – Назад не возвращаются.

      – Почему?!

      Если можно в одну сторону, значит, и в другую получится.

      – Боги редко вмешиваются в нашу жизнь. Никогда дважды.

      Получается, их облезлый божок перекинул меня в этот мир и все? Капут? Жить теперь тебе, Мариночка, с оборотнями? Думай, Марина, думай!

      – А у вас много богов?

      – Два.

      Скромненько!

      – Судя по тому, что я вижу, Таророс уже вмешался в твою жизнь. К Лейтане обращаться не советую. – Лир поморщился. – Она никогда не выполняет просьбы, не слышит молитвы, а если услышит… Привлекать к себе ее внимание чревато, она делает только то, что считает нужным.

      Попала. К их богу обратиться не могу, а богиня – большая оригиналка. Вот интересно, кого мне благодарить за свое путешествие? Я задала этот вопрос Иллиру.

      Иераклионец нехорошо усмехнулся: «Избранника своего благодари».

      Подозреваю, избраннику достанется не от одной меня. Лир со злостью справился, но выражение лица осталось мрачным и предвкушающим. Прибьют моего избранника раньше, чем узнаю, что за избрание у них тут такое.

      – А можно кратко: что за избранник и чем мне это грозит?.. – Я удивленно уставилась на арку входа в дом – переливающаяся перламутром дверь на солнце буквально растворилась в воздухе! Не отъехала в сторону, не открылась, а исчезла!

      – Замужеством грозит. – Иераклионец слегка шевельнул рукой и сине-зеленая штора, обнаружившаяся за дверью, отползла в сторону, открывая проход. Сама! На маленьких ложноножках!

      – Это что? – Присев, я разглядывала плотное плетение заключенных в оболочку нитей, из которых состояла «ткань», потрогала выпуклую кайму на тон темнее. Какой-то гибрид водорослей и моллюска.

      – Датерия. – Лир терпеливо ждал, когда я закончу осмотр живой шторы.

      – Моллюск? Водоросль? – Я прикипела к чуду местной флоры и фауны в одном флаконе. Профессора из института океанологии передрались бы за кусочек этой ткани!

      – Нет, колониальные рачки, раньше они жили в приливной зоне.

      Обалдеть!

      – А дверь? – Я озадаченно провела пальцами по гладкому сплаву серебристого материала и древесных волокон на дверном косяке. Никаких следов, складок, мембран, закрывающих щель, куда могло спрятаться перламутровое полотно.

      – Моллюск. В определенных условиях может переноситься на небольшие расстояния. –