Украсть мечту. Нина Опалько

сахар в море.

      Все удивленно повернулись к ней. Невысказанный вопрос витал в воздухе, и стиллер поспешила объяснить:

      – Это такое сравнение. Как если бы вы стали сыпать сахар в море, чтобы то перестало быть соленым.

      – А зачем это делать? – деловито осведомился Иль, позабыв, кажется, о своем горячем споре.

      – Ну, вдруг бы вы решили, что вам хочется сделать море сладким?

      – С чего бы это вдруг?

      Серьезность Иля превышала все разумные пределы. Неизвестно, чем бы закончились расспросы, если бы посреди комнаты не возник Иен.

      – А вот и я! Соскучились?

      – Для призрака ты чересчур жизнерадостный! – притворно возмутилась Ли.

      – Это потому, что я не мертвый! – парировал Иен.

      Старец перебил обоих:

      – Ну что, Иен, есть свободный путь?

      – Есть! – беззаботно отозвался призрак, – Через Большой Испытательный Полигон.

      Повисла гнетущая тишина, сквозь которую прорезался тонкий голос Амы:

      – Через тот самый Большой Испытательный Полигон?

      – А ты знаешь еще один, не тот самый? – в голосе Джарвина звучал сарказм, хотя на самом деле он силился скрыть испуг.

      – Итак, – спокойно подытожил Иль, – Мы едем через полигон Корпорации Изобретения и Внедрения? Вы ведь о нем толкуете?

      – А что, у нас есть другой выбор? – получив в ответ лишь всеобщее молчание, Ли продолжила, – Так я и думала. Тогда держите курс на БИП, а я пока отлучусь ненадолго.

      Ли подмигнула Джарвину и скрылась за дверью своей комнаты. Остальные принялись изучать карты и прокладывать новый маршрут.

      Глава 7. Вероника

      Вероника открыла глаза в полной темноте. Невозможно! Время в обоих мирах течет одинаково, а с Изнанки она ушла утром. Значит, и на Лице должно быть утро, разве нет? Логика логикой, а факты оказались куда упрямее: в комнате – или где еще она очутилось – клубился кромешный мрак. Что теперь? Попробовать подняться? При первом же движении правая половина тела отозвалась острой болью, будто в кожу одновременно воткнули сотни длинных игл. Вероника невольно вскрикнула.

      – Очнулась? Как себя чувствуешь? – вопросил из темноты довольный мужской голос и тут же угрожающе предупредил, – Зажмурься, сейчас свет пущу.

      Вероника предпочла не спорить и поступила, как велено. Яркая вспышка не заставила себя ждать и расплылась красным пятном по векам. Медленно, чтобы хоть чуточку привыкнуть к свету, девушка открыла глаза и все равно болезненно зажмурилась от беспощадного утреннего солнца, лившегося сквозь открытые жалюзи. В воздухе витали пылинки и едва уловимый запах больницы. Вероника лежала на необъятной кровати, застеленной свежим бельем безликого серого цвета. Рядом стояло глубокое кресло, в котором и сидел источник довольного голоса – не менее довольный мужчина. Весь его облик лучился жизнерадостностью: от короткого ежика темных волос до кончиков носков дорогих лакированных туфлей. На загорелом лице светились ясные серо-голубые глаза, и смотрели они