Пассажир из Франкфурта. Агата Кристи

крылась в том, что на представлении в Мюнхене, которое Стаффорд посетил в юности, выступавший в главной роли великолепный тенор имел чрезмерно крупные габариты, а сам сэр Най был еще слишком молод, чтобы отделять музыку от зрительных образов. Вид грузного, немолодого тенора, неловко бегавшего по сцене и изображавшего утонченного юношу, был ему отвратителен. Кроме того, Стаффорду не особенно нравились пение птиц и шорохи леса. Нет, ему подавай дочерей Рейна, хотя в Мюнхене даже они обладали довольно солидными размерами. Но в данном случае это было не столь важно. Увлеченный мелодичным потоком воды и радостной песней, он абстрагировался от зрительного восприятия.

      Время от времени Стаффорд окидывал взглядом публику. Он занял свое место одним из первых, и теперь зал был, как обычно, переполнен. В антракте сэр Най поднялся с кресла и огляделся. Место рядом с ним оставалось незанятым. Тот, кто должен был занять его, не пришел. Был ли это ответ или же зрителя просто не пустили в зал, поскольку он опоздал, – такое все еще практиковалось на представлениях опер Вагнера.

      Стаффорд вышел из зала, прогулялся по фойе, выпил чашку кофе, выкурил сигарету и вернулся, когда прозвучал звонок. Приближаясь к своему креслу, он увидел, что соседнее место занято. Его вновь охватило волнение. Он сел. Да, это была женщина из франкфуртского аэропорта. Она смотрела прямо перед собой и даже не взглянула на него. Ее ясный, четко очерченный профиль в точности соответствовал его воспоминаниям об их встрече. Она слегка повернула голову в его сторону и скользнула по нему взглядом, но в ее глазах не вспыхнул огонек узнавания. Это откровенное нежелание узнавать его было красноречивее всяких слов. Их знакомство не признавалось ею – по крайней мере, сейчас. Зал начал медленно погружаться в полумрак. Женщина повернулась к нему.

      – Извините, могу ли я посмотреть вашу программку? Боюсь, я уронила свою, когда садилась.

      – Да, конечно, – сказал Стаффорд.

      Он протянул ей программку, она взяла ее, открыла и принялась изучать. Свет окончательно погас. Началось второе отделение. Открылось оно увертюрой к «Лоэнгрину». В конце ее женщина вернула ему программку.

      – Большое вам спасибо. Это было очень любезно с вашей стороны.

      Следующим номером были «Шорохи леса» из «Зигфрида». Сэр Най сверился с только что возвращенной ему программкой и вдруг заметил карандашную надпись в нижней части страницы. Он даже не стал пытаться прочитать ее, поскольку освещение в зале было недостаточно ярким, и сложил программку. Сам он в ней ничего не писал – следовательно, женщина вернула ему свою с заранее написанным посланием для него, которую, по всей вероятности, держала в сумочке. У него возникло ощущение, что его все еще окружает атмосфера секретности и опасности. Сначала встреча на Хангерфорд-бридж и конверт с билетом, засунутый ему в руку; теперь эта молчаливая женщина в соседнем кресле… Стаффорд мельком взглянул на нее, как смотрят на находящихся рядом незнакомцев. Она сидела в непринужденной позе, откинувшись на спинку кресла. На ней было