Немеркнущая звезда. Часть 3. Александр Сергеевич Стрекалов

что сдаются вокруг. Вновь плакать хочется и петь.

      …Гремит оркестра духового

      * * * Всегда пылающая медь.

      Пусть было черно и печально

      Пусть с разных палили сторон – И больше ничего не надо

      Не скажет надутый начальник, Для счастья

      Что шла я к нему на поклон. В предзакатный час,

      Лишь эта летняя эстрада,

      Порою казалось, что силы Что в молодость уводит нас.

      Кончаются, но никогда

      Я даже друзей не просила – Уже скользит прозрачный месяц,

      Была и осталась горда. Уже ползут туманы с гор.

      Хорошо усатый капельмейстер,

      Шагаю по белому свету, А если проще – дирижёр.

      Порой пробиваюсь сквозь тьму, А если проще, если проще:

      Считая присягой лишь это: Прекрасен предзакатный мир! –

      “Жизнь – Родине, честь – никому!” И в небе самолёта росчерк,

      И в море кораблей пунктир.

      Запас прочности

      До сих пор не совсем понимаю, И гром оркестра духового,

      Как же я, и худа, и мала, Его пылающая медь.

      Сквозь пожары к победному Маю …Ещё прекрасно то, что снова

      В кирзачах стопудовых дошла. Мне плакать хочется и петь.

      И откуда взялось столько силы Ещё мой взгляд кого-то греет,

      Даже в самых слабейших из нас?… И сердце молодо стучит…

      Что гадать! Был и есть у России Но вечереет, вечереет -

      Вечной прочности вечный запас. Ловлю последние лучи.

      Приблизительно в это же время по срокам наложил на себя руки и писатель-патриот В.Кондратьев, не в силах разграбление и унижение милой Родины пережить, которую он после войны с жаром из руин восстанавливал. И сколько было таких самоубийц-патриотов по всей стране, у кого силы и нервы сдали от осознания надвинувшейся беды и собственного своего бессилия. Попробуй их всех сосчитай, всех перечисли!…

      23

      Против разрушительных реформ Ельцина и Гайдара патриотическая Россия поднялась и ощетинилась сразу, в первый же год. В особенности и в первую очередь – древняя столица её, Москва, вперёд всех, как всегда, почувствовавшая надвинувшуюся угрозу Русскому миру и вставшая на защиту страны от гибельной западной демократии. Как вставала она когда-то и на Куликовом поле, помните, против самозваных мамаевых орд, а позже, в лице мужественных стрельцов, – против оголтелого и дикого Петровского чужебесия. Уже 23 февраля 1992 года, в день Советской Армии и Военно-Морского флота, святой светлый праздник для всего русско-советского воинства, в Москве прошла многотысячная демонстрация протеста против затеянных кабинетом Гайдара антинародных реформ, которую властям столицы с трудом удалось подавить с помощью только что созданного ОМОНа. Было много раненых с той и другой стороны. Может быть – и убитых. Пролилась первая в правление Бориса Ельцина кровь: торговавший в центре столицы Стеблов, быстро свернувший работу, но не ушедший домой, тогда всё это отлично видел.

      И после этого пошло-поехало, что называется: “сорвался камень с горы”, и “душа понеслась в рай”, не ведая сомнений и страха. Антиправительственные демонстрации следовали в