Филиал. Станислав Викторович Никсман

Ко мне пришло понимание, что терять на самом деле было нечего.

      Я сам не заметил, как высказал эту мысль вслух.

      – Значит, что мне нечего терять, если я соглашусь…

      – Ну наконец-то вы это поняли, – улыбнулся Брокер.

      – Хорошо, я готов заключить сделку. И что теперь? Где договор, который надо подписать кровью? – за шутливым тоном я попытался спрятать дрожь в голосе, но мне это не удалось.

      – Ну вот опять вы за свое. Что за дурацкие штампы? Чтобы оформить соглашение нам достаточно ударить по рукам.

      – Так просто?

      – А зачем тут что-то усложнять?

      Я протянул вперед предательски трясущуюся правую руку.

      – Да не переживайте вы так! Итак, сделка закрепляется, – важным тоном произнес Брокер. – Заказ согласован и подтвержден.

      Он крепко пожал мою ладонь. Затем, широко улыбаясь, он достал из-под стола какой-то предмет похожий на короткий обрезок трубы, на одном из концов которого блестела линза.

      «А вот и скрытая камера!» – подумал я с облегчением.

      Брокер направил устройство на меня и в тот же момент я провалился в темноту.

      Еще даже не успев полностью очнуться, я сразу начал мысленно ругать себя за то, что так глупо повелся на этот спектакль. Интересно, сколько людей пропадает в Москве таким образом каждый день? Паника волной накатила на меня. Я боялся не столько похищения, допустим, с целью выкупа, сколько куда худшего поворота событий. Мне казалось, что я уже успел лишиться некоторых органов в какой-нибудь подпольной клинике трансплантации. Повсеместный физический дискомфорт только усиливал мои подозрения.

      Наконец, я с трудом открыл глаза и начал осматривать себя. Вроде бы цел и даже свободен.

      Но это был уже не совсем я.

      С удивлением мне пришлось осознать, что теперь у меня новое тело. Новый я был другого роста, меньшей комплекции, и, судя по всему, даже иного возраста. Внезапно в моей голове словно закрутился водоворот из иностранных слов, и только усилием воли я заставил себя продолжать думать на русском.

      От всего этого меня начало подташнивать.

      Хорошо, хоть дорога была на удивление ровной, – карету, где находился я и еще один пассажир, почти не трясло. Грунтовку, по которой двигался наш экипаж, окружали возделанные поля, на которых работали люди. То тут, то там появлялись аккуратные домики в архитектурном стиле старой доброй Европы.

      Лошади закончили взбираться на холм и остановились.

      – Герр Гассман, Вена! Отсюда уже виден шпиль собора Святого Стефана! – раздался звонкий крик возницы, и я прекрасно понял, что он сказал, хотя ни слова по-русски не услышал.

      Сидящий напротив меня мужчина лет сорока потянулся к окну.

      Он выглянул наружу и, указывая рукой вперед, торжественно произнес:

      – Посмотри! Посмотри же, Антонио, на этот великолепный город. Теперь он станет тебе родным, и здесь ты однажды обретешь славу великого композитора!

      Поскольку я сидел спиной по направлению движения, мне пришлось высунуть