Филиал. Станислав Викторович Никсман

различные рецепты приготовления чая, на радость моему шефу.

      Мой сегодняшний утренний кофе был великолепен. Секрет вкуса заключался не только в правильно обжаренных зернах отборной колумбийской арабики, но и в качестве используемой воды. Готовила я свой эксклюзивный напиток только на родниковой. Той самой, наичистейшей водице, которую нам поставляли из одного соседнего измерения, еще не затронутого промышленными загрязнениями индустриальной эпохи.

      Я вдохнула божественный аромат и с удовольствием попробовала первый глоточек на вкус. В этот момент дверь кабинета приоткрылась, и оттуда выглянуло мрачное козлиное лицо моего начальника:

      – Василиса, заскочи ко мне. У меня к тебе серьезный разговор.

      – Гермесыч, может прям тут все скажешь? Ну или по телефону потрещим? Видишь же, я кофе только-только заварила, – возмутилась я и скосила глаза на часы.

      Эх. Время уже было вполне рабочее.

      – Нет уж, давай заходи! – настоял сатир, распахнул дверь и ждал меня.

      Я сокрушенно вздохнула и спрыгнула на пол. Тяжела я стала на подъем, ох тяжела.

      – Нравится тебе меня гонять туда-сюда, – недовольно заметила я, проползая мимо директора в его кабинет. – Посмотрела бы я на тебя, когда тебе перевалит за семьдесят. Семьдесят миллионов лет, знаешь ли, не шутка.

      – О чем ты? Спорим, тебе и семи тысяч лет нет! – возразил Панкратий.

      – Хочешь поспорить, давай. Можешь и проиграть.

      – Василиса, я знаю тебя с самого момента твоего трудоустройства, так что не надо мне сказки рассказывать.

      – Хорошо. Завтра принесу тебе журнал с одной статейкой по палеонтологии, – обиделась я. – Никакого уважения к древним созданиям, особенно если нет пруфов, да? Значит завтра будут! Может тогда поймешь, что не стоит гонять реликтовое существо по любому пустяку.

      – Так, не ной, я тоже далеко не молод. Кстати, поэтому и стараюсь двигаться как можно больше, – парировал сатир, закрывая за мной дверь. – Давай-ка, выкладывай, что за фокусы ты тут устраиваешь в мое отсутствие.

      Я запрыгнула в одно из кресел для посетителей и, сделав максимально удивленную физиономию, спросила:

      – О чем ты, Панкратий? Какие фокусы?

      Сатир уселся на свое место, взял со стола несколько листков и потряс ими в воздухе.

      – Вот два рапорта, один от нашего айтишника, а второй от старшего хранителя порталов. Я могу тебе их зачитать, но думаю, ты и так прекрасно знаешь, о чем идет речь!

      Он уставился на меня тяжелым сверлящим взглядом.

      – Вообще не имею никакого понятия, – я продолжала гнуть свою линию. – Ну и что там случилось опять? Наверное, жалуются на меня?

      – Нет. Как ни странно, но жалоб тут нет.

      – Ой не надо! Там точно кляузы. Мол, проворонила Василиса Ивановна очередное прошение на отгул или больничный листок? Уж лучше бы я эти бумажки, которыми ты трясешь, потеряла! Тоже мне жалобщики нашлись!

      – Уж лучше бы потеряла, да, – согласился начальник. – Только вот я эти рапорты приказал лично мне в руки отдать.

      – Спрашивается