Камская обитель. Ирина Николаевна Мальцева

в день и сочиняла невероятные истории, записывая их в толстую общую тетрадь. Удивительно, но первые сюжеты к Инге прилетели сами, а ей осталось лишь развить их, вдохнуть жизнь в героев, продумать маленькие хитрости, которые подогревали бы у юного читателя устойчивый интерес к происходящему. Первая небольшая повесть была закончена в течение двух месяцев, а первым слушателем и ценителем был Кирюша. Мальчик готов был слушать «мамину книжку» часами, и лишь недоумевал, что в ней, кроме исписанных листов, нет ни одной картинки.

      Пришлось Инге стать иллюстратором собственного произведения. Она рисовала на белых листах картинки и вкладывала в тетрадь с повестью. Восторгу ребенка не было предела, тем более что мама разрешала ему добавлять к картинке что-нибудь своё. Вскоре иллюстрации, «подправленные» сыном, заняли окончательное место в общей тетради.

      После первой удачи, как считала Инга, она писала еще и еще, а потом решила, что пора поделиться своим творчеством с широким кругом читателей. И отправилась в московское издательство, где книжки приняли.

      С тех пор прошло четыре года, и ко всем заботам, что взвалила на себя Инга, добавилось еще и сочинительство. Правда, появились деньги. Муж Сергей испытал настоящий шок, когда узнал, сколько получила его жена за книжки. Он тут же понял, что требовать теперь от Инги качественной работы прислуги будет не совсем правильно, и быстро научился сам разогревать борщи, есть вчерашние котлеты и не ворчать, когда Кирилл весь вечер крутится у него перед глазами.

      Новое поприще не отбило у Инги склонности к чистоте и порядку, хотя в чем-то она и уступила позиции. Например, теперь она предпочитала покупать полуфабрикаты, чем мучиться с отбивными, голубцами, запеченной курицей и другим. На смену морсам и домашним компотам пришли упаковки магазинного сока, а блинчики с джемом были заменены на пирожные из кондитерского отдела. Горячие завтраки для мужа теперь состояли из бутербродов из микроволновки, которые он быстро научился делать сам.

      Но никакого беспорядка, присущего творческим личностям, Инга не терпела. Она по-прежнему рано вставала, прибирала квартиру, делала другие хозяйственные дела. Потом в её расписании были часы творчества, а когда приходило время поднимать Кирюшу, кормить его завтраком и прогуливать в ближайшем сквере, она совмещала это с продумыванием очередного хода в запутанной сказочной интриге. Когда мальчик засыпал после обеда, Инга снова садилась к столу и писала, писала, погружаясь с головой в ею придуманный мир чудес и невероятностей. Единственно, что осталось в их семье без изменения, так это ужины. По-прежнему Инга придумывала на ужин что-нибудь интересное, удивляла мужа то оригинальным салатиком, то вкуснейшей пиццей.

      После ужина и до того момента, как Кирюша укладывался спать, Инга писала. Уложив сына и прочитав ему пару листочков из новой книжки, женщина с трудом добиралась до постели и проваливалась в сон, не дожидаясь, когда Борис пересмотрит очередные серии про ментов или запутанную любовь.