Вельяминовы. За горизонт. Книга четвертая. Нелли Шульман

ему не откажут и мы с Павлом встретимся…  – Инге велел себе не наседать на парня:

      – Учитывая, что его приемный отец, кажется, вроде китайского Шелепина, это неблагоразумно. Но черт, если это именно те Аня и Надя, тот Павел, о рождении которого рассказывала покойная тетя…  – оставаться в Москве Инге не мог:

      – Я не уйду от комитетчиков, а даже если и уйду, то к Пенгу меня и близко не подпустят…  – ему оставалось только одно. Вырвав листок из блокнота, он нацарапал свой кембриджский адрес:

      – Пришли мне открытку, – весело попросил Инге, – с вашей обсерваторией, напиши о встрече с приятелем, а я тебе отвечу. Это хорошая практика для твоего английского языка…  – поднявшись, Пенг грациозно поклонился, сложив ладони:

      – Благодарю за честь, уважаемый доктор Эйриксен. Не смею больше вам мешать…  – Инге послушал легкие шаги, шуршание пледа, шепоток на китайском языке:

      – Но если он не напишет…  – доктор Эйриксен вспомнил аристократическую осанку парня:

      – Напишет, можно не сомневаться. Мы хотя бы узнаем, что девочки дяди Эмиля и Павел живы. Об остальном, как говорит тетя Марта, мы подумаем завтра…  – допив чай, Инге устало закрыл глаза.

      На особом рейсе из Новосибирска в Москву пледы выдавали кашемировые. Стюард в штатском костюме, с хорошо знакомым Саше, непроницаемым выражением лица, принес фарфоровое блюдо со спелым виноградом, марокканскими мандаринами и сушеным инжиром:

      – Зеленый чай, – радушно сказал товарищ Матвеев, – напиток здоровья, товарищ Левина. Не случайно наши среднеазиатские республики славятся долгожителями, аксакалами…  – товарищ Левина угрюмо, исподлобья, взглянула на него. Саше было все равно:

      – Пусть испепеляет меня своими красивыми глазами…  – глаза Куколки напоминали дорогой, горький шоколад, – пусть делает все, что хочет. Главное, что мы добились цели…  – вчера они получили результаты анализов девушки:

      – Подтвержденная беременность, – порадовался Саша, – срок три недели…  – по расчетам врачей, ребенок или дети должен был появиться на свет в июле, почти одновременно с конкурсом Чайковского:

      – Моцарт прилетит сюда, разделит с нашим пианистом первый приз…  – давать первый приз только Авербаху, с его израильским гражданством, было невозможно, – возьмет на руки сына или дочь. Лучше сына, – Саша задумался, – Самуила Генриховича. Хотя, может быть, таблетки Куколки действительно обеспечат нам двойню…  – лекарство он у девушки изъял:

      – Сейчас вам надо отдыхать, милая, – наставительно сказал Саша, – ваша энергия должна тратиться на главное предназначение женщины, вынашивание ребенка…  – Куколка что-то сочно сказала на идиш. Сашу ее ругательства не интересовали:

      – Ее сестре и брату скормят легенду…  – Куколку решили временно перевести в пермское хореографическое училище, – она посидит до родов на закрытой даче, а потом приедет Моцарт…  – предполагалось, что просьбу нового агента