Клинки максаров. Николай Чадович

скоро стало очевидным, что вездеход не тонет, а, наоборот, понемногу всплывает. До берега оставалось не более двух десятков метров. Едкий раствор уходил в щели пола. Из кабины открывалось все более широкое поле обзора. Вскоре вездеход уже вознесся над поверхностью реки. Лапы его колотили уже не мутную воду, а воздух.

      Артем высунул голову в боковую дверь и понял, что было причиной их чудесного спасения. Тонущий вездеход лег брюхом прямо на панцирь уже почти добравшейся до берега черепахи, бесподобные тягловые качества которой не шли ни в какое сравнение ни с першероном, ни даже с трактором «Катапиллер». Едва только нос вездехода врезался в высокую траву, покрывавшую берег, машина соскользнула со своего могучего, но медлительного избавителя и на пяти лапах устремилась вперед. Теперь она бежала уже не ровной рысью, а тяжелым вихляющим галопом.

      – Смотрите, смотрите! – Надежда указала назад. Мокрые волосы облепили ее бледное лицо, на прокушенной нижней губе выступила капелька крови.

      Белесое пятно уже исчезло, как исчезла и половина неба, потому что нельзя было назвать небом эту разверзшуюся на его месте адскую топку. Но скорее всего Надежду поразило даже не это – горизонт застилала стена дыма, подсвеченная снизу языками пламени. Степь пылала, и даже трудно было себе представить, какая температура понадобилась, чтобы высушить и поджечь ее травостой, куда более влажный, чем джунгли Амазонки.

      Температура в кабине заметно поднялась, хотя Калека и добавил подачу жидкого воздуха. Лица всех пассажиров за исключением Адракса блестели от пота. Вездеходу приходилось все время вилять между черепашьими тушами, и это наполовину замедляло его ход.

      А что, если впереди мы наткнемся еще на одну реку, подумал Артем. Чуда два раза подряд не бывает. Вряд ли на этот раз нам так повезет.

      Горизонт теперь закрывал уже не дым, а пар. Река, которую они пересекли не больше двух часов назад, испарялась. Раскаленный вихрь, как огромная невидимая косилка, укладывал траву на землю. Все чаще на пути вездехода попадались неподвижные, низко осевшие купола черепашьих панцирей – скорее всего их обладатели были уже мертвы.

      Артем гнал машину на максимально возможной скорости. Сейчас каждая задержка, любая, даже самая мелкая поломка грозили неминуемой гибелью. Слышно было, как в двигательном отсеке Калека звякает инструментом, меняя очередной сосуд высокого давления.

      – Сколько штук осталось? – крикнул Артем.

      – Пять, – зевнул Адракс. – Всего пять. Ненадолго их нам хватит.

      – А ты сам разве не боишься смерти?

      – Вот это действительно занятная тема для беседы. Но только ее хорошо вести на пирах, за неприступными стенами, под защитой надежной стражи. А сейчас, когда вы сами вот-вот станете жареным мясом на чьем-то роскошном пиру, такие разговоры весьма несвоевременны.

      «Вы станете! – отметил про себя Артем. – Не „мы“, а „вы“. Себя он кандидатом в жареное мясо не считает. Запомним это на всякий случай».

      Следующие