Меня охраняют призраки. Часть 2. Николь Галанина

в жизни современного человека, что недоступно для окружающих, пока сам современный человек не додумается продать и принизить собственную мечту, выставив её на всеобщее любование в социальных сетях или поделившись ею с болтливой подружкой. Габриэль села на ступенях школьного крыльца, как то было для неё привычно, и крепко зажмурилась. Она была встревожена, ей не хотелось ни с кем сейчас общаться. Она чувствовала сильную необходимость разобраться в том, что произошло на экзамене. Она спрашивала себя: «Так, получается, всё оставшееся время я разговаривала с самой собой? Конечно, я говорила с самой собой, но почему-то такие мысли никогда не приходили ко мне в голову. Действительно… это может значить только одно: я скоро помешаюсь. Нельзя было сказать, – она невесело усмехнулась, – что я раньше была настолько уж вменяемой, но я никогда не думала, что я могу сделаться ещё более ненормальной, чем сейчас. Впрочем, кого я сейчас пытаюсь обмануть – снова?! – с тех пор, как я полюбила Эстелла, я совсем потеряла уверенность в себе. Мне самой неизвестно, что за трюк я вздумаю отмочить в следующую минуту. Интересно, это тоже признак помешательства?»

      Неподалёку послышалось увесистое топанье тяжёлых ног – на полупустое крыльцо, лишь начавшее заполняться измождёнными учениками, выбрались Тэф и Кумм. Они двое протиснулись сквозь двери, прижимая друг друга массивными плечами к косякам. Оказавшись на свободе, оба обменялись счастливыми взглядами и облегчённо вздохнули полной могучей грудью. Габриэль повернулась к Тэфу и Кумму, смерила их усталым и завистливым взглядом и снова спрятала голову у себя в коленях. Спина её начала ощутимо вздрагивать, ей показалось, что она как никогда близка теперь к рыданиям. Она пару раз с наслаждением негромко всхлипнула, но ни одна слезинка не вздумала показаться из её глаз. Солнце уже не приятно грело её, но жарило.

      «Не хочу никуда отсюда уходить, – подумала Габриэль и, чуть приподняв локоть, выглянула во внешний мир: на крыльце по-прежнему оставались только она, Тэф и Кумм. – Хочу всю жизнь просидеть здесь и никого не видеть».

      И тут массивная тень подкралась к ней, опустилась рядом и съела солнечный свет, вылившийся на высокие ступени.

      – Габриэль, – пробасил Тэф более умным, чем она ожидала, голосом, – ты плачешь.

      – Ничего я не плачу, – отрезала Габриэль гнусавым расстроенным голосом. – Уйди, Годрик.

      – Джимми тоже плакал из-за экзаменов, – сказал Тэф, как будто её и не услышав, – и нервничал знатно. Мы с ним долго занимались всю эту неделю.

      – Вы занимались? – безрадостным тоном спросила Габриэль.

      Это признание нисколько не удивило её; скорее, она задала вопрос только для того, чтобы собственным голосом заглушить бесновавшиеся в голове мысли.

      – Ну да, – оживлённо подтвердил Тэф, и из его голоса исчезли последние нотки глупости, – мы не вылезали из-за учебников! И знаешь ли, Хаэн, у нас даже удалось