Тиховодье. Дмитрий Кононов

он был не только неприятен, но и пугал. – На пожар опаздываешь? …

      – Нет, – ответил он с набитым ртом и настолько раздувшимися щеками, что действительно стал похож если не на мышь, то на хомячка. – На новые серии Скуби-Ду.

      – А здесь, на кухне, посмотреть нельзя? – она протянула руку к лежащему на подоконнике пульту.

      – Неа… На кухне телик маленький…

      Катя не помнила, когда и почему стала назвать его мышью, но полагала, что это было сокращение от «малыш».

      У всех людей, которые долго живут вместе, с течением времени появляются свои личные идиомы и сокращения. Обычно мы на них не обижаемся, наоборот мы применяем их, когда надо разрядить обстановку или поднять настроение хмурым осенним вечером. Рождаются они из смешных или нелепых ситуаций, в которых мы принимаем участие или свидетелями которых становимся. Часто это просто фразы из комедий, реже – продукт собственного сочинения. Например, дедушка Кати, широколицый здоровяк, умерший от рака, когда она перешла в выпускной класс, намазывая на хлеб свое любимое абрикосовое варенье, любил громко цитировать стихи собственного сочинения.

      Одно из них врезалось ей в память, и она до сих пор вспоминала его, когда доставала с верхней полки углового шкафчика в коридоре банку с консервированными абрикосами.

      Возьми на ложечку варенье, почувствуй под ложечкой удовлетворенье…

      Катя не произвольно улыбнулась этому воспоминанию. Но затем ее улыбка потускнела. Она вспомнила родителей. В последнее время она ловила себя на мысли, что лицо матери из детских воспоминаний стало тускнеть и расплываться. Скоро она может совсем забыть, как та выглядела. А отец? Она уже сейчас могла с трудом вспомнить его. Да и сами эти воспоминания все глубже опускались в тёмную воду времени, становясь все менее различимыми сквозь толщу лет.

      Жаль, что родители оставили ее так рано. Они бы обрадовались, увидев какой замечательный у них растет внук.

      Родители погибли, когда ей было чуть больше шести, и она еще только собиралась пойти в школу. Ее забрали к себе бабушка и дедушка по материнской линии, родители отца к тому времени уже умерли. Никто никогда не говорил ей, как именно погибли ее мама и папа, но из взрослых разговоров она поняла, что это произошло в результате автомобильной аварии на зимней дороге из областного центра.

      Бабушка пережила деда лишь на три года, но к тому времени Катя уже поступила в университет, училась в другом городе и зависела только от себя.

      – Это маленький телик, для маленького мышонка, – она хотела потрепать его волосы, но сын уклонился.

      – Мама! – весь его вид показывал, насколько он недоволен этим проявлением «телячьих нежностей».

      – Все-все, – Катя подняла руки. – Допивай «Несквик», я тебя не задерживаю.

      Он за два глотка осушил свой желтый бокал с Вини Пухом и убежал в комнату, а Катя налила себе еще одну чашку кофе. Разбавив его сливками, она села возле открытого окна.

      Из комнаты донесся вопль Шегги:

      – Скуби! Тут полно еды!

      Катя