Втора. Иллюзия жизни. Александр Евгениевич Владыкин

кто нет-по воинскому требованию, к чертовой матери. Родина большая…За месяц, военных не стало. Осталась брошенная техника, склады с боеприпасами, никем уже не охраняемые. Мы перебрались в общежитие на скалу, лифт не работал, в дизель-генераторной бензин закончился. Мы приспособились. Из взрослых с нами остались только Михалыч и Чавось. В горах холодает быстрее, был ноябрь месяц, дрова и крупы заканчивались. Михалыч и Чавось поочередно мотались в долину. А мы впятером ждали и надеялись, что хоть кому– то нужны. Первый снег выпал и растаял, сегодня у нас закончилась крупа, осталось два мешка муки, и пол тонны сухофруктов. Цыган с Немым приспособились ставить петли, и наперегонки с лисами и шакалами, добывали всевозможную живность. Зайчатины нам не доставалось, за конкурирующим с охотниками зверьем, просто было не успеть. А вот оленя или косулю, лисе не одолеть. Цыган говорил, что все ближе волки воют. Потом стало опасно ребят посылать на охоту. Михалыч резко постарел, в долину чаще ходил Чавось, а бывший воспитатель жаловался на боль в ногах и обычно сидел и подкидывал полусырые ветки в буржуйку. Чавось пришел ночью, принес рюкзак с продуктами, сказал, что договорился, чтоб ребят взяли на борт до Запорожья, с военного аэродрома в Грузии. Придётся дать немного круг, рядом везде война, нужно поторопиться, ждать нас никто не будет. Объяснил в моем присутствии Михайловичу маршрут, время выхода к аэропорту и координаты. Группу придётся вести тебе, Втора. Впервые Михалыч назвал меня по имени, я оставила его себе на всю жизнь. В последний раз я спустилась вниз, последний раз вытерла мягкой тряпочкой памятную доску Интеграла, попрощалась с ним. Утром мы бегом, соблюдая дистанцию, начали протаптывать последний маршрут в этих краях. Я не удержалась, оглянулась. Говорят-уходя, уходи, никогда не оглядывайся, если не собираешься возвращаться. Иначе судьба загонит тебя на это место снова. Я оглянулась. Чавося в общаге мы оставили спящим. Михалыч стоял на скале, просто провожая нас взглядом. Больше никогда я его не видела, ничего не знаю о его дальнейшей судьбе. Пыталась искать, но бесполезно, даже последнюю пенсию он получил еще там, в горах. Немой пер самое главное-рюкзак с продуктами, а мне вспомнилась та корзина, что принесли близняшки, в корзине, помимо свежего зеленого лука, с помидорами и огурцами (много там еще было), находился целый круг брынзы. С тех пор я ем, только подсоленный сыр, но ничто не может сравнится с той брынзой. Пища богов,-пошутил Интеграл и звонко рассмеялся. В моей памяти так и остался, этот счастливый смех товарища. Он и на памятной доске улыбается, но как-то не так,-застенчивая, Интеграл, Интеграл, найдешь ли ты там своих родителей?

      Глава 3.

      Вечером штаб направил посыльного на наши поиски, тот ходил кругами по дороге, несколько раз спускался в карьер, даже забрался на экскаватор, разыскивая нас, как он сказал, оттуда мы его и сняли. Просто дежурившая Гюрда пожалела его, спустилась и предупредила нас, а на экскаватор его загнал Кавказец. Меня вызвали в