Жар предательства. Дуглас Кеннеди

опять приходилось снимать новое жилье и мне – идти в новую школу. Но чувство непреходящей неопределенности уравновешивала уверенность в том, что отец меня любит, а я сама его просто обожаю. Скупостью он не отличался, и, если у него водились деньги, он неизменно баловал меня и маму. Бог свидетель, абсурдный оптимизм отца мне импонировал больше, чем не столь радужное мировосприятие матери, хотя я понимала, что ее прагматизм куда как реалистичнее. Когда отец скоропостижно скончался от сердечного приступа – я тогда только-только, еще недели не прошло, начала учебу в Университете штата Миннесоты, – я была раздавлена горем. Мама, сообщая мне печальное известие по телефону, свою боль скрывала за суровым спокойствием.

      – Он оставил завещание. Тебе достались его часы «Ролекс» – единственная вещь, которую он не заложил, наряду с обручальным кольцом. Но не надо по нему горевать. Никто – ни ты, ни я – не смог бы спасти твоего отца от самого себя.

      Но я все равно плакала – и в ту первую ночь, и в последующие. После смерти отца мы с мамой стали отдаляться друг от друга. Несмотря на то что именно она всегда оплачивала счета и каким-то чудом обеспечивала нам крышу над головой (и не раз), особой любви по отношению к себе с ее стороны я никогда не чувствовала. Я по-прежнему проводила с ней большую часть каникул, потом отпуска, обязательно раз в неделю звонила ей – в общем, справно исполняла свой дочерний долг. И взяла на вооружение ее строгие принципы в том, что касалось финансовой стабильности – не сори деньгами, откладывай на черный день, – хотя руководствовалась ими в своем собственном ключе. Но когда, несколько лет назад, я начала встречаться с Полом и в один прекрасный день познакомила его с мамой, она, оставшись со мной наедине, с присущей ей прямотой заявила:

      – Наконец-то ты выходишь замуж за своего отца.

      – Ты несправедлива, – сказала я. У меня аж голова закружилась от ее оскорбительного замечания, словно она залепила мне пощечину.

      – Правда всегда несправедлива. И если мои слова заставляют тебя думать, что я, как обычно, бессердечна, пусть будет так. Не пойми меня неправильно – дело не в том, что Пол, на мой взгляд, не обаятелен. Напротив, он – само обаяние. Для мужчины, который на восемнадцать лет старше тебя, он находится в неплохой форме, хоть и одевается как хиппи, как будто только что из Вудстока[7]. И все же он не лишен привлекательности. И ты, конечно, страдала от одиночества, с тех пор как от тебя ушел Дональд.

      Дональд был моим первым мужем – и конец нашему трехгодичному браку положила я, о чем маме было хорошо известно.

      – Это я ушла от Дональда, – возразила я, слыша себя будто со стороны.

      – Потому что он не оставил тебе выбора. И тебя это убило. А теперь ты связалась с человеком, который гораздо старше тебя и такой же безответственный, как твой отец, и…

      – Пол вовсе не такой безответственный, как ты думаешь.

      – Время покажет.

      Мама. Она умерла год назад – у нее внезапно случился инсульт,

7

Вудсток (Woodstock) – городок в штате Нью-Йорк, где в 1969 г. состоялся фестиваль рок-музыки, на котором собралось ок. 400 тыс. молодых людей. Массовое скопление молодежи с превалированием хиппи породило понятие «вудстокская нация» для обозначения контркультуры конца 1960-х гг.