Плененные страстью. Лорен Смит

тоном произнес он, помогая ей подняться.

      Она немного пошатнулась, а Годрик протянул руку и поддержал ее за талию. Он старался не опускать глаза на пышную грудь, выступавшую под тонкой мокрой тканью, или на ее бедра, плотно обтянутые мокрой амазонкой, прилипшей к ее телу. Виконт верхом прискакал к ограде и, пораженный, уставился на них.

      – Что случилось, Годрик? Я услышал крики, а затем увидел, как вы направились сюда. – Взгляд его друга скользнул по фигуре Эмили и приобрел выражение, прекрасно знакомое герцогу.

      – Седрик, можешь одолжить Эмили свой жакет? – Голос Годрика пресек неподобающие взоры друга.

      Тот снял жакет и перебросил через ограду. Годрик, поймав его, надел на плечи Эмили.

      – Подожди здесь. Я заберу наших лошадей и заставлю их перепрыгнуть обратно, – скомандовал он.

      По ее широко открытым глазам герцог понял, что девушка повинуется.

      Седрик пустился рысью вдоль ограды, чтобы помочь Годрику, и когда они остались вдвоем, потребовал рассказать ему, что произошло.

      – Она отвлекла меня и понеслась к ограждению. Я и подумать не мог, что перепрыгнет через него, но она сделала это – Господи, она сделала это – и лучше, чем я. Проклятый жеребец сбросил меня прямо в воду.

      – Ты в порядке? Я потерял из виду вас двоих.

      – Со мной было все хорошо. Бедняжка Эмили. Ей показалось, будто я утонул, и она попробовала привести меня в чувство этими своими сладкими губами. – Годрик тихо засмеялся.

      – Ты не станешь говорить ей, что отлично плаваешь?

      – Там было мелководье, и она решила, что я упал без сознания. Кроме того, мне же лучше, если она станет думать, будто спасла меня. Иначе за то, что я сделал потом, получу пощечину.

      – Ох, Годрик, ты не сделал этого! Бедняжка. Она больше никогда не спасет твою бесполезную шкуру. Скажи мне, что ты не зашел слишком далеко.

      – Несколько безобидных поцелуев… Может быть, несколько не совсем невинных ласк, – признался мужчина.

      Но он не сожалел ни о чем. Он точно не пожалеет ни об одном поцелуе, ни об одной секунде, когда прикосновения Эмили пробудили призрак человека, которым являлся раньше.

      Прежде Годрик хранил поцелуи словно сокровище, считал их, как юнец, который, затаив дыхание, ожидает снова увидеть девушку, вдохновившую его на такие романтичные чувства. Его первая любовь, дочь мельника из Блэкбрая, Аннабель, научила паренька наслаждаться поцелуями. Она соблазнила его, открыла ему мир чувственных наслаждений, но делала это неспешно, то подпуская, то отдаляя. С тех пор любые быстрые победы не доставляли ему наслаждения.

      Он хотел этого с Эмили, упорного ухаживания, постоянного преследования. Чтобы каждый поцелуй ее желанных губ был сладкой победой. Теперь казалось, от любви его отделяет лишь тонкая завеса и она не навечно заперта внутри него, как он всегда считал.

      Эмили, опершись о каменную ограду, слегка дрожала, легкий ветерок обдувал ее мокрую кожу.

      Она вздрагивала еще и по другой причине.