Плененные страстью. Лорен Смит

так легко подчинить Эмили было невозможно. Плотина, сдерживавшая бурные эмоции в заливе, прорвалась.

      – Вы понравитесь? Как мне может понравиться кто-нибудь из вас? Вы похитили меня! Я должна быть благодарна вам за это? Смеяться, словно это какая-то шутка? Уже одно то, что вы притащили меня сюда, – удар по моей репутации! Вам больше нечем заняться, что ли? – У Эмили перехватило дыхание, и она спрятала лицо за салфеткой.

      Из ее глаз покатились слезы. Всю свою жизнь она вела себя примерно, однако эти люди заставили ее перейти на крик.

      «Я не ребенок. Я взрослая женщина». Она уняла дрожь в теле и вытерла салфеткой струившиеся по щекам слезы. Эмили просто обязана унять свою злость, пока ситуация не усугубилась. Слезы не приведут ни к чему хорошему.

      – Не обвиняйте их. Вините меня, – сказал Годрик. Он слегка разжал руки.

      – Простите, милорды. – Она ладонью вытерла влажные от слез щеки. – Но вы должны понять – я не намерена бездействовать. Вы мне очень навредили, и я этого так не оставлю. Вы испортили мою репутацию и очернили мое имя скандалом. Я не стану спокойно сидеть, позволив вам распоряжаться моей жизнью.

      Ее слова прозвучали в гробовой тишине, как и должно было быть.

      Эмили прекрасно осознавала свою невинность и наивность, но глупой она не была. Из такого скандала невозможно выйти незапятнанной, и ей следует заставить этих людей компенсировать утраченное будущее.

      Никто никогда не сломит ее, особенно заносчивый герцог.

      Глава 4

      Тишина, последовавшая после слов Эмили, длилась несколько неловких минут. Когда Седрик вышел из-за стола, она вздохнула с облегчением, что теперь есть возможность подумать о чем-то еще, кроме сложившейся ситуации.

      – Сегодня нет солнца. Подходящая погода, чтобы прокатиться верхом. – Седрик обошел двух лакеев, убиравших тарелки после завтрака. – Ты не против, если я одолжу у тебя лошадь? Моя вчера осторожно ступала на левую ногу.

      Эштон и Люсьен удалились, а Эмили встала. Чарльз растворился, перед этим одарив ее озорной улыбкой.

      – Конюшни для тебя всегда открыты, Седрик.

      Эмили оживилась от перспективы конной прогулки.

      – Можно мне поехать с ним, ваша светлость? Я сто лет не ездила верхом.

      У нее осталось горько-сладкое воспоминание о последней поездке на лошади. В первую же неделю переезда девушки в дом дяди Альберта он продал ее кобылу, чтобы рассчитаться с долгами. Она все еще помнила прекрасно подогнанное кожаное седло и жесткую гриву ее лошади. Эмили скучала по езде верхом, тосковала по прежней жизни.

      Годрик сощурил зеленые глаза. Она изо всех сил старалась не демонстрировать открытое неповиновение. Его светлость наверняка подозревал, что девушка попытается бежать. Она сама сказала об этом несколько минут назад.

      – Мое поведение может улучшиться, если я буду меньше ощущать себя пленницей и побуду на свежем воздухе, – добавила Эмили.

      – Это извинение за всплеск эмоций? – спросил Годрик.

      – Это самое большее, что вы можете