Дитя клевера. Аманда Проуз

остального. Он с детства привык к тому, что жители острова произносят его имя с почтением и даже трепетом. Няня и мать с самого раннего детства потакали малейшим его желаниям и прихотям. Даже в военной академии к нему было особое отношение, ибо и там имя его отца воспринималось с должным почтением. Словом, он уже привык к особой обходительности по отношению к себе со стороны окружающих и ожидал именно такого обращения. Но для этой дерзкой девчонки из Ист-Энда, сидящей напротив него, оказывается, его имя ничего не значит. И это было странно… Задевало и волновало одновременно. Он рассмеялся в ответ на ее последнюю реплику, сверкнув своей белозубой улыбкой в сторону девушки.

      – Между прочим! А почему вы обучались военному ремеслу?

      – Я – солдат.

      – Солдат?! В самом деле? Настоящий солдат?

      – И вы полагаете, что это я над вами издеваюсь, да? Конечно, я самый настоящий солдат. Хороший солдат! – Сол тряхнул головой в подтверждение своих последних слов.

      – Даже? И что вы тогда здесь делаете, позвольте узнать? Как видите, военных вокруг почти не видно. По-моему, вы опоздали минимум лет на двадцать.

      – Я здесь с секретной миссией! Вот! Конечно, я мог бы поведать вам о ней более подробно, но боюсь, что потом мне придется убить вас.

      – Мило! Очень мило с вашей стороны!

      Сол издал тихий смешок в чашку с кофе, а Дот подумала, что тему надо развить. Ибо ей захотелось узнать о его солдатской службе поподробнее.

      – Я еще не была знакома ни с одним солдатом! – честно призналась она. – Я имею в виду, с современным солдатом, тем, который несет свою службу прямо сейчас. Конечно, ветераны всякие, те, кто воевал на фронте, а сейчас уже не у дел, – такие среди моих знакомых есть. Да подобной публики много шляется по тому району, где я живу. Бедняги! Сердце разрывается, глядя на многих из них. Ведь некоторые вернулись с фронта откровенно не в себе, просто помешанными. Знаю одного такого… воевал с япошками, между прочим. Тот еще тип! Про него болтали, что он был содомитом.

      – На войне многим башку сносит.

      – Вы абсолютно правы! Да, горя вокруг, оставшегося от той войны, еще полным-полно. Да и вообще! Сколько людей уничтожено… Целые семьи погибали, словно их не было никогда… А все эти пожары, бомбежки. Мой… моя приятельница работала на военном заводе, где изготавливали снаряды для фронта. Однажды в ночную смену случился налет вражеской авиации. Когда она выбралась из бомбоубежища, то ничего не узнала вокруг. Она даже не могла найти дорогу домой. Все кварталы были охвачены пламенем. Все-все-все вокруг – магазины, жилые дома, остановки, – все было в огне. Вот и попробуй сориентироваться в подобной ситуации. Было уничтожено, стерто с лица земли все, что она помнила с детства, среди чего выросла. А сколько людей погибло под обломками, не успели вырваться из охваченных огнем домов! Она потом рассказывала мне, какое это было ужасное зрелище. Вой пожарных сирен, пожарные команды, пытающиеся совладать с огнем… Я слушала ее рассказы и холодела от страха. Здесь, в Ист-Энде, люди хлебнули горя по полной!

      – Да! –