Десант центурионов. Юрий Никитин

я завистливо вздохнул и украдкой потрогал жирную складку на своем животе.

      Под окном кричали петухи. Значит, охота охотой, а домашняя живность все же имеется?

      В доме было пусто. Я вышел во двор умыться. Солнце стояло над лесом. В деревне безлюдно, только детвора с воплями носится туда-сюда. Мальчишки постарше сидели над водой с удочками, от леса прошли две женщины с огромными охапками хвороста за спинами.

      Тверд вернулся, принеся на плечах дикую козу с двумя стрелами в боку. Пока он разделывал добычу, я развел во дворе костер и настрогал из палочек шампуры.

      – Ты чужеземец из неведомых мне племен, – сказал Тверд раздумчиво, – но ты не враг. Я бывал в разных походах, врагов чую. Но хоть из неизвестных мне племен, но нашего роду, чую тоже. Эх, сюда бы волхва! Тот бы враз разобрался!

      – Волхв нужнее всего, – подтвердил я. – Дело в том, что я сам волхв в некотором роде. Правда, у нас это называется иначе, но у себя мы делаем то же самое, что у вас делают волхвы.

      – Жрец? – спросил Тверд с интересом. – Брамин?

      – У нас эти люди называются общим словом: ученые, – сказал я осторожно.

      – Гм. Ладно, как бы ни называлось, но тебе надо добраться до князя или хотя бы до княжеского тиуна. Он два раза в год объезжает эти края, собирает полюдье.

      – Мне надо раньше! – воскликнул я в испуге.

      Тверд некоторое время размышлял.

      – Добро, – сказал он. – Я отведу тебя к тиуну. Закисаю я в этой деревне! Ничего здесь не случается. А так хоть городище увижу.

      После завтрака Тверд снова набросил на плечи волчью шкуру. В этом был свой шик, спесь особого рода. Его руки были свободными, но спину укрывал маленький щит, из-за плеча высовывались короткий лук и колчан со стрелами. На широком поясе висел меч-акинак.

      Не задерживаясь, мы тронулись в путь. Тверд выглядел красивым и мужественным, шагал легко, зорко посматривал по сторонам. Я еле поспевал, хотя на мне ничего, кроме комбинезона и кроссовок. Но я не воин, выросший в походах, я волхв другого племени, где другие нравы, другие обычаи и где вовсе нет лесов.

      Мы были довольно далеко от села, когда раздался лихой свист. Тверд тут же бросился к толстенному дереву, мгновенно оказался спиной к стволу, прикрыв живот щитом и выставив перед собой острие меча.

      Из чащи вынырнули двое угрюмых молодцов. Я растерянно оглянулся, но и там, отрезая путь к отступлению, встали двое мужиков, держа в руках боевые топоры с оттянутыми в стороны лезвиями.

      – Кидай оружие, – скомандовал первый, самый здоровенный из четверки. – Я Громобой, понятно?

      Тверд метнул взгляд на меня, но меча не выпустил, только еще сильнее согнулся, укрываясь щитом.

      – Юрай, – сказал он коротко, – это людоловы. Иди в полон, тогда уцелеешь. Продадут в рабство, а там все в руках богов. Могут и не принести в жертву.

      – А ты? – спросил я.

      – Не для того я уцелел под Царьградом, Карфагеном, при Гавгамелах, чтобы меня вязала эта мразь!

      Громобой, выслушав наши переговоры, засмеялся, указал на нас тем