Эпоха за эпохой. Путешествие в машине времени. Карл Александр

на некоторое время уехать из Лондона. Если я не вернусь через тридцать дней, прошу Вас использовать остаток наличности, чтобы найти новое место.

      С наилучшими пожеланиями,

Г. Дж. У.».

      Он сложил записку и сунул в тот же конверт, надеясь, что она выглядит не слишком зловеще. Затем положил конверт за дверью лаборатории, после чего закрылся внутри, заперев дверь. Вернувшись к сейфу, он пошарил в нем и отыскал несколько дорогих украшений, которые мать вручила ему для подарка первой родившейся дочери, когда бы это ни произошло. Он поморщился, глядя на драгоценные камни. Дети? Их и так в этом мире слишком много.

      Он спрятал украшения в карман, прошел к машине времени, глубоко вздохнул (отчаянно надеясь, что этот вздох не станет для него одним из последних) и забрался в нее. Заперев дверь кабины, он сел в кресло и пристегнул ремни. Менять установку определителя временной сферы не нужно было: Стивенсон уже все указал: год – 1979, месяц – ноябрь, день – пятый.

      Он синхронизировал карманные часы с часами на пульте управления, быстро подсчитав, что до 1979 года будет добираться сорок три минуты. Было 7.14 утра. Стивенсон получил не меньше полутора часов форы.

      Уэллс последовательно передвинул несколько переключателей, активировавших двигатель. Низкое гудение под ногами сказало, что энергетические поля уже начали взаимодействовать, набирая скорость. Оставалось всего несколько мгновений. Небольшая лампочка на панели управления вспыхнула. Машина была готова.

      Он помедлил. Ему не поздно было передумать. Стивенсон решился на это из отчаяния – а ему, Герберту Джорджу Уэллсу, совершенно необязательно нестись сквозь время. Он может остаться в настоящем и продолжить изобретать, писать и мечтать. Он может вести нормальную, плодотворную жизнь, не прыгая в неизвестность. Разве мать постоянно не укоряла его за импульсивность? Он вспомнил один из последних случаев, когда она ему выговаривала. Эйч Джи отказался готовиться к экзаменам за третий курс университета, потому что писал рассказ. Его произведение опубликовали, однако лишили стипендии и попросили больше не возвращаться на факультет.

      Уэллс поднял руку, чтобы отключить двигатель. Проведя процедуру деактивации почти наполовину, он внезапно замер. О чем он только думает? Неужели все эти годы исследований, поисков и конструкторских решений прошли даром? Именно тот рассказ – «Аргонавты времени» – и заставил его заняться геометрией четырех измерений! Он импульсивен – да, но он не безрассуден. И потом, разве весь смысл его существования не в том, чтобы разведывать неизвестное? Делать то, чего никто никогда не делал?

      Он повторил процедуру включения.

      Когда двигатель снова был готов, он дрожащей рукой снял с тормоза руль ускорения и бережно толкнул его. Ничего не происходило. Он тихо чертыхнулся. Он настолько перетрусил, что даже не стронул рычаг с места! Сжав зубы, он решительно толкнул рычаг вперед до упора, а потом зафиксировал, отклонив вбок.

      Эйч Джи не был готов к реакции «Утопии». Машина быстро набрала