Место службы – Владикавказ. Интернет-дневник офицера (2006—2010). Алексей Меллер

уходит, иду в туалет блевать. Не блюется. Слышу за спиной разговоры: «Да фигня, Моисей, два года дисбата – это ерунда… Да ничего не будет… А может, его добить и за забор?..» Шутят они так, простые ребята, сбежавшие в армию от тюрьмы. Выхожу из сортира и падаю на ящики с матбазой. Вернее, сначала сажусь, а потом уже заваливаюсь на бушлат. Начинается новый бой за сохранение сознания. После пяти или десяти минут борьбы сознание сдаётся и соглашается остаться. А бойцы ноют и ноют: «Ну а что вы скажете, кто вас побил? Нет, ну что вы скажете?» Отбрехиваюсь. Не сдам, не сдам. «Нет, ну что вы скажете?» Звоню Даниле: «Приходи в расположение, уведи меня отсюда. Сознание теряю». Лежу, дышу. Встать попробовал – не получается. Потом чувствую – пошло. Встал кое-как, и с надутыми щеками в сортир. Проблевался, стало полегче. Тут и Данила с Саней приходят в спортивных костюмах. «Что случилось?» – «За чаем пошёл, на местных нарвался». – «Где?» – «Около Томилы (магазин такой)». – «Сколько?» – «Трое, местные». Одеваюсь, иду домой, сам, без опоры даже. Вроде совсем нормально. По дороге объясняю, как дело было, убеждаю, что вмешиваться не надо, бой мой.

      Укладываюсь дома. Две – анальгина. Чай. Время около трёх. Выключаюсь до утра, то есть часа на четыре. Просыпаюсь, смотрю на мобилу: 7:34. Живот болит. Голова цельнолитая.

      Андрей умывается, на службу идти. Выхожу на кухню. Андрей выходит: всё нормально? Он спал, когда я пришёл накануне. Вообще-то, говорю, не очень. Приглядывается. Закуривает. Вообще-то он по утрам старается не курить.

      «Что?» – «Да ничего. С рядовым дрался». – «Что?» – «На “ты” обращался». – «Наш?» – «Да». – «Моисей?» – «Да.

      Не вмешивайся, это моя проблема. Я сам ему сказал, что разбираемся без звёздочек». – «П. зда ему». – «Не надо. Мой бой». – «…»

      Ложусь. Заснуть не могу. Боль в животе не утихает. Каждые полчаса блюю. Если пил, то что пил, то выходит. Иначе – желчь густая, со сгустками крови. Последнее напрягает. К трем часам коллективно решаем везти меня в больницу на Васо. Васо приезжает. Блюю на дорожку. Едем в поликлинику. Там ощупывают живот, вроде, порядок. Везут на «скорой» в больницу. В больнице смотрят: «Военный? А что к нам припёрся? Не хочешь травму в часть привозить?» Не хочу, нам сейчас нельзя, у нас проверка. «Не будем мы его смотреть, везите его в военный госпиталь».

      А в госпиталь-то нельзя. Травма пойдет в часть, по части пойдёт расследование, а там мутное дело, много плохого может всплыть. Но еду. Вообще, нехорошо. Блевать хочется неудержимо. Но удержимо. В госпитале сразу просят военник. Военника нет. «А что вы его к нам привезли?» – «Да вы только скажите, что делать, и я уеду». – «С какой части?» – «Только не надо в часть сообщать о травме». – «Почему ещё?» – «Понимаете, у нас проверка… Мы и так стараемся, как лучше, а травма – это ЧП, а ЧП – это проверка провалена». Плету, конечно, а что делать? Звонит дежурному по полку. Я объясняю, как дежурному проверить, есть ли Меллер А. А. в части. Объясняю, где есть список офицеров части. Уговорил не сообщать. Правда, при этом и делать они со мной ничего